Без своего мнения. Как Google, Facebook, Amazon и Apple лишают вас индивидуальности

Концентрация экономической мощи с тех пор перестала восприниматься настолько остро. Отчасти это следствие преобладающего убеждения, что роль государства в экономике должна сокращаться в соответствии с идеями, которые проповедовали либертарианцы и экономисты неоклассической школы из Чикагского университета. В то же время технологические монополии очевидно представляют собой новое явление в истории американского бизнеса, и государство, чтобы справиться с этой угрозой, должно существенно измениться. Ему понадобится более решительная программа регулирования Интернета, ему придется с нуля создавать новый механизм защиты частной жизни граждан и конкурентного рынка. Но прежде чем мы сможем решить проблему, следует точно сформулировать ее и понять ее происхождение.

В 1989 году рухнула, разлетевшись на множество бесценных для коллекционеров обломков, Берлинская стена, и зародился Интернет в его современном виде. Эти события были незримо связаны.

В том радостном году капитализм одержал верх над своим историческим соперником, а Интернет начал движение в сторону свободного рынка.

Своим появлением и первым шагам Интернет – или «интер-сеть» на языке зануд-инженеров тех лет – обязан правительству США. В 1960-е годы Министерство обороны США выдало гранты на его создание, а точнее, на создание коммуникационной системы, способной выжить после нападения Советского Союза. Когда Пентагон утратил интерес к управлению системой, бесконечно далеко ушедшей от первоначальных военных задач, Министерство обороны передало контроль над ней Национальному научному фонду – другому гнезду бюрократов. Государственные служащие установили жесткий контроль над Интернетом, запретив его «чрезмерно активное использование в частных или личных интересах».

Государственный контроль над Интернетом работал достаточно хорошо, но чиновники из Национального научного фонда были дальновидны. Они понимали, что государство не должно управлять своим могучим детищем. Когда в мировой экономике воцарились неолибералы, Национальный фонд науки разработал многолетний план приватизации Интернета. Предполагалось, что, освободившись от пут государства, Интернет сможет реализовать свой революционный потенциал среды всемирной торговли и массовых коммуникаций. Если планета и двигалась к «концу истории» – глобальному либеральному порядку, – то Интернет должен был доставить ее до самой конечной остановки.

Эмоциональный фон при возникновении Интернета определялся эйфорией от победы капитализма. Вековая мудрость, казалось, больше не работала. На протяжении всего XX в. государство диктовало правила частному сектору с целью ограничить потенциальный вред, который бизнес и финансовая сфера могут нанести общественному благу. Но эти методы не слишком согласовывались с ходом истории. После краха Советского Союза доверие к этатистским[99] решениям было подорвано. Таким образом, государство не просто передало Интернет в частные руки – оно сознательно решило, что предоставит ему развиваться практически без всякого контроля со своей стороны. «Я хочу, чтобы широкополосный доступ стал оазисом свободы от регуляторов», – заявил в 1999 году Уильям Кеннард, председатель Федеральной комиссии по связи, озвучив широко известную и популярную мысль.

Некоторое время Интернет соответствовал мечте 1989 года. Возможно, его приватизация была одним из самых впечатляющих достижений капитализма, хотя государство тоже сыграло свою роль. Антимонопольные иски непрерывно преследовали IBM и AT&T в 80-х. Гиганты были в достаточной мере парализованы и слишком боялись разозлить адвокатов из Министерства юстиции, чтобы захватить контроль над Интернетом – даже в те решающие моменты, когда предоставлялась такая возможность. Отчасти мы обязаны этим удачно подобранному моменту, а отчасти – продуманным административным мерам. Интернет не стал исключительной собственностью какой-либо одной компании. А привели все эти меры к великолепному и изобретательному празднику разрушения. Новые компании появлялись и исчезали, новаторские разработки кипели во всех направлениях, ранее недосягаемые сокровища знания вдруг становились доступными, на горизонте замаячил рай для потребителя.