Без тебя

С какого перепуга этот недоделанный негритёнок решил, что я буду плясать под его дудку? А заодно придерживаться странных убеждений его народа?! Я была возмущена до предела души, с каждым днём во мне подымалась раздражение. Я ненавидела эти пески. Да мне сказочник говорил, что цветы растут. И где они? В оранжереи. А так вокруг пески. И как бесит меня эта одежда. Бесит всё. Нас тоже. Хочу домой. Отпустите меня в Гималаи, отпустите меня насовсем, а не то я завою, а не то я залаю и кого-нибуть съем. Какие чувства?! Одно лишь чувства — я потерялась…. Чувствую себя Гадей Петрович Хреновой… Нет, надо валить. Берём лыжи и мотаем отсюда, пишем на транспарантах красочно и красиво: “свободу попугаям”. Каким? Какаду! Ох, сейчас как зайду. И кому-то что-то покажу. — таракашки уже кричали чуть ли не плача.

За эти полгода я один лишь раз позвонила родителям. Мама ругалась на меня, куда я пропала. Сказала ей, что душа моя должна после смерти моих любимых успокоится, тогда и приеду. Прошло, наверное, месяца три или четыре. Понимала, что мне надо бы скоро продлевать визу, параллельно учу французский: здесь многие говорят на нём. С помощью частично выученных слов попросила его маму взять меня с собой в город. Она согласилась при условии, что Нурия едет со мной, и мы обязательно заедем к шаману, без одобрения которого брак в принципе невозможен. Ещё, конечно, пришлось надеть их одежду, которую, оказывается, шьют тоже арабы портные. Ни в коем случае нельзя женщине надевать брюки: якобы это не соответствует нормам поведения. Нурия искусно вышивала подушки и палантины. Я научилась делать украшения из ракушек и камней, о своих деньгах, конечно, помалкивала, строя разные планы возвращения домой. Кредитные карточки принимаются только в отдельных местах столицы, но их очень немного. Местных денег — угий — у меня не было, поэтому и купить ничего не могла, а то что с собой привезла перевести в местную валюту не представлялось возможности. Как же я устала от этого. Вплоть до ненависти… Но просто взять и уехать было невероятно сложно. Какой план придумать, как поменять и где мою наличку на угии, чтобы приобрести билет. Понимала, что опять все упиралось в финансы. Да и меня просто так никто бы не отпустил. Я оказалась очень выгодной невестой. Кто ж откажется от бесплатной рабочей силы. Я всё-таки научилась делать украшения и получалось не хуже Нурии. А мамаша очень охоча к деньгам. Да ещё и сказочник, который мне обещал цветы в пустыне, не работал. Вот кто сказал, что рабство отменили! Усмехаясь я одевалась в местную одежду, завязывая и соединяя это странное одеяние, которое ещё и так чудно называлось — Мелихова. Розовый шелк с крупными цветами закрывал меня полностью. Хотя выглядела я в этой обёртке очень даже стильно.

У меня и так вокруг было четыре стены, и чтобы хоть ненадолго выехать — надо или в гости выбираться, или к шаману ехать. Хоть из машины, но на местные окрестности хотелось посмотреть. Мы расселись в машине: мама сказочника со мной сзади, Кернилс за рулём, Нури рядом с ним на пассажирском. Он посмотрел на меня в зеркало заднего вида с надеждой, но я даже не улыбнулась. В начале дня наш путь состоял из визита к его прабабушке. А дальше к шаману. Семья Кернилса, кстати, часто посещала шаманов — местных светил науки, а по-другому — докторов. По-моему, я об этом уже упоминала.