Без тормозов. Мои годы в Top Gear

Теперь из-под передних колес прямо мне на голые ноги полетели мелкие брызги. С виду вода, но на самом деле насыщенный раствор соли, то есть противоположность кислоты. Но, боже мой, как жжет.

«Ничего страшного, — успокаивает Супер, — главное смыть ее не позже чем через три дня. Иначе проест кожу». Отлично. Наше сафари должно занять… три дня.

К счастью, скоро мы увязли вновь, и я обнаружил, что миллион сгнивших форелей лечит щелочные ожоги.

Приближался полдень, и температура поднялась до 35 градусов. Под палящими лучами солнца, без шлема, на 30 милях в час навстречу ветру, лицо у меня скоро начало гореть. Супер вручил мне ко-кои — кусок тряпки, который, если умеешь, можно свернуть на манер балаклавы. Я в ней запутался и в итоге ехал со скатертью, намотанной на голову.

Она успела слететь с меня ровно 7000 раз. В конце концов я решил, что пусть лучше мое лицо сгорит. И тут проколол колесо. Я понял это по тому, как квадроцикл резко повело влево.

Ужасно: у нас не было домкрата. Зато был шестиметровый зулус, а это домкрату лучшая замена. И он снова пригодился нам, когда ни Ральф, ни я не могли разглядеть за горизонтом наш ночной приют: торчащий из соли гранитный остров, поросший баобабами. Супер, к счастью мог.

Вернувшись через три дня на базу, обгоревшие и изможденные, мы поняли, что побывали в настоящей экспедиции. Мне понравилось сильнее, чем любое другое из моих путешествий. Можно ездить на чем-нибудь удивительном, это развлекает. Но еще лучше ездить удивительными дорогами.

На Enzo по Бельгии или на квадре по Ботсване? И думать нечего. Абсолютно нечего.

Ноябрь 2006 года

Траты

Джеймсу Мэю восемь, и потому он любит придумывать игры, которые могут его занять, пока он не сидит в клозете, не чинит мотоцикл и мамаша не заставляет его упражняться на пианино.

Одна из таких игр называется «Предотлетный шопинг» или «Дурацкие покупки». Ее суть в том, чтобы таскаться по лавочкам в зоне вылета и подбивать друга или спутника покупать вещи, которые этому несчастному внушаемому дураку не нравятся и никогда не понадобятся. Вот Ричард Хаммонд, как видно, безнадежный рохля: его дом набит запонками-компасами, цифровыми фотоаппаратами, переводчиками валют, надувными подушками, там сохнет с полцентнера песочного печенья и пылится бог весть сколько дорогущих оранжевых часов.

Но со мной у него не проходит. Сколько бы Мэй ни выстаивал у меня за спиной, вкрадчиво расписывая, как здорово — «очень сексапильно» — я выгляжу в розовом галстуке от Hermes, я покупать не спешу, потому что галстук у меня уже есть. И запонки у меня есть, и печенье, и часы. А переводчик валют мне не нужен: вместо него я пользуюсь головой.

Хаммонд и Мэй 86 % своего времени тратят, выискивая в Интернете выставленные на продажу старинные машины и запчасти к ним, 10 % — играя друг с другом в «предотлетный шопинг», и оставшиеся 4 % — произнося: «Ладно, я тебе покажу». И вынимая чековые книжки.

Если им заплатить мясом, они его съедят, но поскольку им платят деньгами, они тратят. Потому-то у Хаммонда десять машин, включая старый убитый Land Rover и кошмарный Opel Firenza. А у Мэя четыре сотни старых мотоциклов, с виду все как один плачут по коляске.

Но у меня на денежные траты аллергия. Я не против транжирить на других — поэтому купил Мэю розовые очки-консервы — но себе покупать вещи, которые у меня хотя бы в одном экземпляре есть, не могу. Так и вышло, что у меня один галстук, одна шляпа, одна куртка, одна пара ботинок, а самое главное, одна машина. Мэй не может с этим смириться. И вот на днях, прибравшись в комнате и накормив кошку, он стал убалтывать меня на Gallardo Spyder.

«Просто твоя машина, — окучивал он меня. — Lambo такие модные. И потом, не можешь же ты всю жизнь расписывать прелести суперкаров, сам так и не имея своего».

Надо было заткнуть уши и запеть во всю глотку. Но мне и вправду по душе этот малыш Lambo, так что Мэй ломился в открытую дверь. В общем, я сел в машину, прихватив его и Хаммонда, и отправился в ближайший салон Lamborghini.

Оказавшись там, Мэй сразу заграбастал таблицу цветов и вкрадчивым, хрипловатым, гипнотическим голосом стал вещать, что мне надо выбрать васильковый кузов, оранжевую крышу, салатовую обивку салона и лиловые диски. И это говорил человек, Porsche у которого шоколадный, а дом бежевый с бежевым оттенком.

Его я не слушал, а чтобы покончить с этой канителью, сказал продавцу, будто не прочь обзавестись Gallardo Spyder и вскоре выйду на связь проговорить список опций. В общем, выходило, что все Джеймсовы потуги втянуть меня в его мир дурацких предотлетных покупок опять пошли прахом.

Но потом Хаммонд перевернулся на съемках, и в суматохе я забыл сообщить тому продавцу, что говорил не всерьез. Вообще-то я напрочь забыл даже про поход в салон, и вдруг несколько дней назад получаю электронку о том, что мою машину начинают собирать, и мне нужно заказать цвет кузова. Эх-ма…