Без Царя…

«— А всё-таки ломать ему ноги было перебором» — вякнул внутренний голос, предлагая несколько остроумных альтернатив нейтрализации излишне резвого папеньки. Может быть… вот только повторюсь — цейтнот!

Да и папенька, проигравшись по крупному, не затих, как следовало ожидать от всякого хоть сколько-нибудь разумного человека, и не начал искать выход из ситуации, которую сам же и создал. Вместо этого он не нашёл ничего лучше, чем попытаться перевалить на меня ответственность за совершённые им поступки, причём в качестве аргументации было…

«— … у тебя же есть средства, я точно знаю!» и «- … как я потом буду смотреть им в глаза? Они же меня больше принимать не будут!»

А я как понял, что он желает вести прежний образ жизни, но теперь уже за мой счёт и за счёт будущего собственных дочерей, так и… Перемкнуло, короче говоря. В тот же час нанял… хм, исполнителей.

Потом уже, когда забирал его из больницы, в голову пришло несколько менее радикальных вариантов нейтрализации, но… что сделано. Это, по крайней мере, с гарантией!

… а всё равно — гложет. Родная кровь, как-никак! Пусть даже порченая.

— Доброе утро! — в приоткрытую дверь заглянула Люба, — Папенька… Алексей!

Она начала беседу, банальную до оскомины. Нет, ничего такого… мещанского, на самом-то деле! Обычная дорожная беседа, уместная в путешествии, просто настроение у меня нехорошее, под стать самочувствию.

Раздражает даже такая мелочь, а пуще того — необходимость «держать лицо» и ни словом, ни взглядом не выдавать как собственного настроения, так и того, насколько всё плохо. Во-первых, не хочу портить сестре свадьбу, а во-вторых…

… бессмысленно. В сложных ситуациях они просто впадают в ступор, и либо принимают наихудшие решения из возможных, либо пытаются переложить ответственность за собственные жизни на меня — того, кто собственно и озвучил проблему. Не забывая потом тыкнуть носом, что всё-то я сделал неправильно, да…

Здравый смысл, аргументация и логика? Слышали, проходили… не применяют. Папенька тем временем, оторвавшись от просмотра литографии, поднял голову и вздёрнул бровь, рассматривая старшую дочь с некоторым недоумением.

«— Не иначе, как вспоминает, кто она такая», — подумал я со смесью вины и злого веселья. Потом в купе заглянула вернулась Глафира, неся перед собой чисто вымытый (и кажется, даже опрысканный одеколоном!) горшок перед собой, захлопотала вокруг Любы, папеньки и подошедшей Нины…

… дальше воцарилась та хаотичная суета, в которой почти каждая женщина чувствует себя естественно и уверенно, а у мужчин начинают ныть зубы и портится настроение. Папенька, очевидным образом подтормаживая, несколько растерялся, но потом принял привычный, безмятежный вид патриарха родовитого семейства, восседая в кресле, как на троне, и воображая себя не иначе как владетельным князем.

— Пойду, проводника спрошу… — бросил я, поспешив удалиться прочь, не уточняя, о чём же, собственно, я хотел его спросить?

«— С обезболивающими перебор», — подумал я, встав у окна и бездумно глядя на проплывающие пейзажи, всё менее пасторальные и всё более индустриальные. Состав потихонечку приближается к Севастополю, а меня аж колотит от нервного напряжения. Всё кажется…

— Не угостите папиросой? — поинтересовался я у вышедшего в коридор немолодого капитана по Адмиралтейству, как раз открывшего серебряный портсигар с различимой дарственной надписью.

— Извольте, — попутчик радушно угостил меня отравой и дал прикурить от «фронтовой» зажигалки, сделанной из гильзы, — В Севастополь направляетесь?

Не без труда удержавшись от закатывания глаз, затянулся осторожно, и табак, проникший в лёгкие и кровеносную систему, вскружил голову дурманом. Непривычно… и не сказать, что приятно, но сейчас мне очень нужно что-то этакое, а иначе, боюсь, могу сорваться.

— Да, — отвечаю спокойно, пытаясь унять головокружение, — сестра замуж выходит…

Начался пустой разговор, с теми ничего не значащими фразами, которые используют, когда не знают, что сказать. Несколько нелепый вопрос капитана прояснился достаточно быстро: оказалось, он после госпиталя получил новое назначение, и сейчас сильно нервничает.

— Господа! — зычным голосом объявил проводник, протискиваясь мимо нас по коридору, — Через полчаса наш состав подъедет к вокзалу…

— Алексей! — выглянула из купе Люба, стрельнув глазами в капитана и приветливо ему улыбнувшись, — Слышал? Севастополь скоро! Собираться нужно!

Выдохнув сквозь зубы, распрощался с со случайным собеседником и вернулся в купе, погрузившись в тот ненавидимый мужчинами хаос из женских сборов, многократно вопросов, которые в принципе не требуют ответов, тормошения и упрёков за всё… Да хотя бы за то, что не суечусь вместе со всеми и совершенно не переживаю! Как я могу?! В такой день!

Хотелось высказаться, но… во-первых, бесполезно, а во-вторых… я очень надеюсь, что через несколько дней Люба перестанет быть моей проблемой и станет проблемой мужа! К тому же, есть вполне нешуточная вероятность, что после медового месяца она заберёт к себе Нину. Во всяком случае, планы такого рода озвучивались, хотя и не слишком уверенно.