Без Царя…

Поэтому, несмотря на излишнюю суету и многословность Аркадия Филипповича, слушаю его со всем вниманием, потакая самолюбию. Несмотря на разницу в возрасте, общественное положение у нас изрядно отличается, так что полагаю, хозяину дома такое отношение лестно.

— Викжель потребовал прекращения Гражданской войны и создания однородного социалистического правительства, — пересказывает свежие новости Аркадий Филиппович, — от большевиков до народных социалистов включительно.

… я ещё не успеваю осознать, что именно он сказал, но в голове будто сработал триггер, и внимание, прежде рассеянное и усталое, приблизилось к абсолюту.

Сознание странным образом распараллелилось, и одна часть меня с неизбывным вниманием слушает хозяина дома, рассказывающего «горячие» новости, которые вот только сейчас набирают наборщики в типографии. Второй поток сознания, будто перелистывая страницы справочника, пытается детально вспомнить, что же такое Викжель…

Получается странно… но как ни странно — получается! Профсоюз железнодорожников, родившийся вскоре после Октябрьской. Симпатизирующий Временному правительству, он, тем не менее, провозгласил себя нейтральным, и тщетно пытаясь взывать к противоборствующим сторонам, честно выполняет свой долг, старясь не нарушать железнодорожные перевозки.

… а сейчас, значит, так…

— Аркадий Филиппович, голубчик, — прервал я хозяина дома, — я вижу, вы человек с интересными связями. Скажите, у вас есть выход на руководство Викжель?

— Ну… — он вскинулся было, но признал нехотя, — не напрямую.

— Тем не менее, — удовлетворённо киваю я, — он есть.

Кивок…

— Скажите, Аркадий Филиппович, вы сможете свести меня с представителями профсоюза?

— Вы… — он смотрит неверяще, и видя, что я прекрасно понял его, не пытается договорить.

Киваю молча и устраиваюсь поудобней в кресле, не мешая Аркадию Филипповичу думать. У него, как и у Федьки, выглядит это довольно забавно — с шевелением ушами и лысиной, гримасами, хрустением пальцами и тому подобными штуками.

Старший Янчевский не Бог весть какая сошка, но это скорее от отсутствия протекции и должной солидности, да пожалуй, излишней живости характера. В уме, пусть не слишком глубоком, но быстром и цепком, ему не отказать. Как, впрочем, и в решительности.

— Переговоры… — говорит он, и причмокнув, закусывает губу, снова погружаясь в размышление. Федька молчит и кажется, даже дышит через раз, пребывая в диком восторге от причастности к чему-то Настоящему. — А вы знаете, Алексей Юрьевич! — усмехается старший Янчевский совершенно по-мальчишески, — смогу! И свести смогу… да и не только!

— Надо же… — бормочет он, приподнявшись к кресле и наливая себе коньяк.

… киваю, поймав его взгляд, и янтарная жидкость на палец наполняет мой бокал. Не хочу, но тот случай, когда надо. Символически.

Делаю глоток, не чувствуя ни малейшего вкуса. Так… что-то алкогольное и слегка маслянистое.

Я…

… ни в чём не уверен! Но чёрт подери, это же на поверхности! Если Викжель, с его демонстративным (хотя отчасти и бестолковым!) нейтралитетом, заключит союз с Университетом, и от его лица — со всем студентами и учебными заведениями…

«— Галантерейщик и кардинал — это сила!» — всплывает в голове, и губы мои раздвигаются в механической улыбке.

Я не знаю, получится ли из этого хоть что-нибудь. Не знаю… В голову лезет всякий бред, чуть ли даже не то, что это поможет остановить Гражданскую Войну, или хотя бы сделать её менее кровавой.

Но если дела не пойдут вовсе уж хреново, можно будет говорить как минимум о перемирии и приостановке боевых действий. Пусть даже на время! Опомниться, отдышаться, оглядеться… восстановить хотя бы отчасти разрушенную инфраструктуру и наладить логистику.

Смогу? А чёрт его знает… некоторая известность, пусть даже и скандальная, у меня имеется. В нынешних странных реалиях я достаточно весомая фигура, а скандальная слава… Да пожалуй, она здесь как раз уместна!

Надолго этого задела не хватит, но выслушают меня и те, и другие. А поскольку с одной стороны мои политические взгляды не составляют тайны, а с другой, я формально не представляю ничьих интересов, то смогу говорить всё, что угодно…

… нужно просто заставить их начать переговоры. Просто обозначить, что они, переговоры, ведутся!

А потом я просто объявлю, что они прошли успешно. Громко объявлю, как о свершившемся факте. И думаю, мне поверят… захотят поверить. Слишком многие этого ждут.

Фигура моя, раздутая репортёрами до величин едва ли не всероссийских, надо признать, скоро сдуется. Но пока эта слава есть, и чёрт подери, я ей воспользуюсь!

Договариваться о деталях и подписывать протоколы будут совсем другие люди.

Очень может быть, союзу этому суждено быть недолговечным, и он рассыплется, как карточный домик, через считанные недели, а я получу на свою голову очередной ушат помоев. Но…

… я очень надеюсь, что хотя бы на эти несколько недель боевые действия перестанут носить ожесточённый характер, и я наконец смогу уехать…

Глава 21 (ПОСЛЕДНЯЯ) Это не эмиграция, это эвакуация!