Без царя в голове

— Жив пока. Вопросик имеется, только ты долго не рассусоливай, Ваше Величество, быстро ответ дай, времени у меня нынче в обрез. Какое такое дело Меньшиков с варгами крутит?

— Ваня, сдурел что ли? Где ж это видано, чтобы министр тайной полиции с варгами дела имел. Да за одно такое предположение тебя немедленно расстрелять нужно, как паникера и… — возмутился царь, но тотчас же сменил тон на серьезно озабоченный. — Откуда сведения?

— Только что любовался ими обоими, пытать меня собираются, потом прикончат похоже, все к тому идет. Значит, говоришь не может быть у Меньшикова дел с… ой, етить вашу мать! — выругался Иван от страшной боли пронзившей тело.

— Еще парочку разрядов нашему несговорчивому другу, — махнул рукой магистр. — Волгин, разряды будут усиливаться, пока не помрете. Мне наплевать, что там думает Меньшиков на ваш счет. Поймите, что попали в безвыходное положение — либо вы целиком на нашей стороне, либо покойник? Альтернативы нет!

— Какого черта? — прохрипел Иван, стараясь оттянуть следующий разряд. — Повежливее нельзя?

Как здорово получилось в прошлый раз, когда таким же током пытали графа Вельде. А теперь дело — табак, куда не кинь, всюду клин. От себя не убежишь и раньше времени не помрешь, не позволят раньше времени сдохнуть. Так что гореть тебе, Ванька, на адском огне еще при жизни.

— Повежливее? — осклабился магистр. — Рассказывай все по порядку — каким образом научился своему умению, что для этого нужно, можешь ли других научить? Молчишь? А туда же — повежливее. Еще разряд нашему гостю! — приказал он подручным.

Щелкнула кнопка, дикая боль прошила Ивана от пяток до макушки, тело готово было вырвать ленты вместе с креслом из основания, все мысли вымело из сознания Ивана, остались только боль и лютая ненависть к мучителям.

— Чтоб ты сдох, сволочь — то ли заорал, то ли прошептал Иван в кровь искусанными губами.

В тот же момент боль отпустила. И увидел Иван себя вроде как со стороны. Вот он сидит в кресле, опутанный лентами, как муха паутиной. Тело его слабо подергивается от разрядов тока, но голова безвольно свисает, а из уголка рта слюна стекает. Кто-то командует «Прекратить, он же сдохнет раньше времени, остолопы!» Лаборант щелкает клавишей и тело Ивана перестает дергаться, безвольно повиснув на ремнях.

Магистр подбегает к Ивану, трясет за плечи, запрокидывает голову, отодвигает веко, пытаясь разглядеть зрачок. Бьет Ивана по щекам наотмашь, но тот ничего не чувствует, потому что… помер. Понимание приходит к Ивану спокойно, без надрыва и страха, словно что-то завершилось в жизни и начался новый этап.

— Из земли вышли, в землю и уйдем, на все воля Господня, — думалось Ивану. — Теперь я вроде как душа? Могу лететь куда захочу. А куда я хочу, вверх или вниз? Может к Люське слетать? А к чему? Она ж меня не увидит. Тогда полечу, куда глаза глядят, — решил он все с той же отрешенностью.

Видеть собственное безжизненное тело ему не хотелось, душа требовала какой-то другой гармонии, красоты и покоя. Слюнявый труп в кресле смущал душу болезненным уродством. От того мертвое тело земле и приедается, что нет в нем живой красоты и нет в нем души. К богу нужно приходить без земной обузы.

— Лететь прочь, а там разберемся, — Иван взмахнул невесомыми руками, словно птица крыльями, не зная как, собственно говоря, должна летать душа.

Но в тот же миг потащило его совсем в другую сторону, все померкло перед глазами, в нос ударил противный запах нашатыря. Иван оглушительно чихнул и открыл глаза.

— Очнулся, родненький! — искренне обрадовался магистр. — Что же ты, братец, нас так пугаешь? Мы уж подумали карачун хватил. Видишь, что получается, когда по глупости в молчанку играют. Раз и помер. А кому это надо? Ты же молодой, полный сил и здоровья, еще жить да жить! Давай уже, братец, решим нашу маленькую проблему ко всеобщей радости и расстанемся друзьями.

Магистр заботливо вытирал лоб Ивана мокрой салфеткой и почти мурлыкал у него над ухом, словно не палач жертву пытал, а добрый дедушка проказливого внучка уговаривал не безобразничать.

— Какая же ты сволочь, — подумал Иван, с ненавистью глядя в подернутые фальшивой добротой глаза магистра.

Он с такой силой пожелал магистру испытать те же самые страдания, что ничуть не удивился, когда тот рухнул и задергался в конвульсиях.

— Что, понравилось? — с трудом растянув в улыбке распухшие губы, поинтересовался Иван.

— Кх… кхак… ты это делаешь? — глядя на Ивана с ненавистью и страхом, прошипел магистр.

— Добавить? — злорадно спросил Иван, смекнувший, что только что он обрел новое умение.

Получается, что можно передать другому человеку свои ощущения, как его собственные. Более того, можно придумать эти ощущения и враг будет сражен изнутри.

Иван постарался детально воспроизвести недавний проброс боли. Он тужился, пыжился, надувал щеки, желал магистру самых страшных мук, но ничего особенного не происходило. Магистр, очухавшийся от странного нападения, неловко вскочил на ноги и отошел подальше от Ивана, наивно надеясь, что расстояние ослабит силу воздействия.