Без царя в голове

— Слышь, царь, будешь орать, снова кляп засунем, — прервал его крик Меньшиков. — Кстати, спешу тебя уведомить, что в силу твоей временной недееспособности, я принял царство на себя, — в голосе Меньшикова звучало злорадство. — Так что молчи в тряпочку и сопи в две дырочки. Скажи спасибо, что чужим на съедение не оставили. Все понял?

— Так ты вскрыл завещание? — просипел царь в ужасе. — Сам же меня грохнул и сам себя на трон посадил. Ай да Меньшиков, ай да сукин сын!

— Но-но, потише тут! Ты все знал. Знал, что этот момент придет, так что нечего из себя обиженного строить. Поцарствовал в свое удовольствие и подвинься, сейчас время воевать, а не парады устраивать. Или ты готов во главе войска стать, а? Не слышу!

— Это нечестно, — обиженно буркнул царь. — Волгин, ты как такое допустил? А еще в друзья набивался, — царь сплюнул в досаде, — кругом враги, никому верить нельзя, самые близкие люди тебя предают. Куда катится мир?

— Ваше Величество, так я же… — Иван замялся, — между прочим, я вас, Ваше Величество, на собственном горбу из под огня вынес, а вы такое говорите.

— Вынес он. Лучше бы ты тогда согласился со мной, да и Меньшикова-то совсем шлепнул, перемудрил ты, Ваня, перемудрил с палачом. А я тебе говорил, выйдет нам твоя жалость боком.

— Это когда же он меня пожалел, — заинтересовался Меньшиков. — Что-то не припомню такого факта.

— А тебе и не положено припоминать, — раздраженно буркнул царь, — скажи спасибо этому дурню, что живой ходишь. Я бы на его месте, да при таком раскладе махнул бы платочком и команды не отменял, пока бы ты, сукин сын, совсем не подох.

— Ага. Пожалел, стало быть, — задумчиво пробормотал граф. — Сочтемся, Волгин, долг платежом красен.

— Да я… глупость вышла… не берите в голову, Ваше Величество… — потерянно бормотал, попавший в дурацкое положение Иван.

— Ты кого это вашим величеством обзываешь, холоп? — взбеленился царь. — Самозванца?

— Вы это между собой, Ваши Величества, вопрос порешайте, а то у меня уже совсем крыша едет, запутался я напрочь.

— Нечего тут путаться, — в голосе царя звучала решимость, — у тебя есть оружие? Так стреляй в самозванца и все дела!

— Как же стрелять, Ваше Величество, когда была предъявлена бумага, вами же и подписанная, — отбивался от натиска царя Иван.

— Сам знаешь, как я те приказы и указы подписываю. Подсунул враг, вот и подмахнул не глядя. Дай пистолет, сам его пристрелю, — царь зашарил руками по полу, стараясь нащупать Ивана.

Иван осторожно отодвинулся подальше. Цари дерутся, а у холопов чубы трещат, вспомнил он дедову присказку. Царь злобно плевался и пытался нащупать невидимого в темноте Волгина, граф негромко хихикал, а полковник недовольно бурчал под нос, возмущаясь полнейшим бардаком, демаскировкой и нарушением устава поведения в зоне противника. И тут вспыхнул яркий свет…

* * *

Нельзя заранее правильно определить, какую сторону бутерброда мазать маслом!

Законы Мэрфи

Беглецы замерли в неудобных позах, торопливо оглядываясь по сторонам слезящимися от яркого света глазами. Находились они явно на каком-то военном складе, судя по огромным стеллажам, уходящим в бесконечные дали, огромному количеству разнообразных ящиков, крашенных в защитный цвет и спрятанной под брезентом угловатой технике. Место, в котором первоначально оказались беглецы, вероятнее всего было строительной площадкой, а иначе выпали бы они на самом верху стеллажа и думай потом, как до земли добраться.

В отдалении слышалась перебранка тех, кто включил свет на складе. Голоса Ивану были хорошо знакомы. С первым из них он вчера по коммуникатору договаривался за ящик медовухи спрятать штурмовики на этом самом складе. А второй принадлежал главному казначею базы Кузьме Ерофеичу, не запомнить рокочущий бас которого трудновато.

— Чего это я должен вам что-то показывать? Вы бумаги покажите, что вам проверка разрешена, всякий тут ходить будет, в носу ковырять, проверяющего из себя корчить.

— Я тебе покажу бумажку, я тебе такую бумажку покажу, собачий сын, что ты у меня забудешь, как буквы выглядят. Показывай, антихрист, где неучтенные штурмовики стоят!

— Кому неучтенные, а кому так и по счету сданы. Нету у меня ничего, отвали, Кузьма Ерофеич!

— Так, значит? Как премию в конце квартала, так милости просим, Кузьма Ерофеич, а как беспорядки нарушать, так пшел вон?

— Ты, Кузьма Ерофеич, не кипятись, и хрен с редькой не путай. Чей там племянничек в квартальной ведомости числится? То-то и оно. Сказано, нету никаких штурмовиков, значит нету, даже если ты на них в упор сейчас смотришь. Понятно выражаюсь?

— Ах, ты племянничка вспомнил? А двух сестер своих по совместительству кладовщицами подрабатывающих забыл? Совести в тебе нет, Степан. Не вводи меня в грех, не заставляй полковнику на тебя жаловаться, показывай штурмовики!

— Нечего на меня буркалы выпячивать, я и не такие видал… буркалы. Кузьма Ерофеич, ты чего пристал, как репей к заднице, какая муха тебя укусила?