Без Веры…

Вода в трубах не слишком холодная, так что я даже подумал было искупаться как следует, но вовремя вспомнил, что тельце у меня не только астеничное, но и весьма склонное к простудам. Так что наскоро, наскоро… пот смыть, и хватит.

Выйдя из ванной уже в домашнем, столкнулся с Ниной, с недовольной гримаской морщащей фамильный Пыжовский нос.

– Не квартира, а москательная лавка, – вместо приветствия сказала она недовольно, закрывая за собой дверь. Я, сдержав усмешку, устроился в гостиной возле книжного шкафа, перебирая корешки сто раз читанных книг.

Не считая учебников, книг у нас не так много, и всё больше приобретённых у букинистов, с уличных развалов. Преимущественно классика и приключенческая литература, разбавленная редкими вкраплениями условно-полезных брошюрок хозяйственного толка.

Единственное – папенька иногда притаскивает из гостей то скучнейшие мемуары чужих предков, то нечто наукообразное, и требует, почему-то от меня, непременно ознакомиться с этими шедеврами. Но эти книги стоят отдельно – не в закрытом шкафу, а на полке. Как я понимаю – напоказ, для не бывающих у нас гостей.

– Как экзамены? – спрашиваю вышедшую из ванной сестру.

– Нормально, – дёрнула та плечами, даже не оборачиваясь. Но всё-таки замедлила шаг…

– А у тебя?

– Нормально.

… вот и поговорили.

Получасом позже вернулась Люба, Нина сразу захлопотала вокруг и меня кольнула зависть. Сёстры не то чтобы очень дружны, но отношения у них хорошие, отчего вдвойне больнее.

Я помог принять пыльник, но в беседу не лезу и не особо прислушиваюсь. Да собственно, при всём желании не получилось бы прислушаться. Все эти девичьи шушуканья, разбавленные фразочками "Да ты что?!" и множеством ненужных подробностей, и так-то непросто разобрать!

– … склад москательных товаров, – слышу я недовольные слова Любы. Потом с полминуты неразборчивого шушуканья и…

– Никак искупаться после гимназии успел? – поинтересовалась старшая сестра – то ли обратив внимание на влажные волосы, то ли, что скорее, после слов Нины.

– Ну… так, – смущённо пожимаю плечами, прижав к груди раскрытую книгу о приключениях виконта де Бражелона, – очень уж жарко и душно было. Да и нервы…

– В холодной? – сестра вздёрнула бровь.

– Ну… Фросю не хотел утруждать, – снова принимаю вид мальчика-зайчика, умиляющий немолодых дам, и раздражающий всех остальных.

– А как ты? Как экзамены? – максимально неловко перевожу разговор. Люба фыркнула, но соизволила ответить и мы некоторым образом побеседовали. Потом я, забрав с собой пару книг, удалился в комнату, где и читал до самого обеда.

За обедом сёстры молчали, только переглядываясь как-то особенно многозначительно, как это умеют только женщины. Стоило только Фросе появиться из кухни с очередным блюдом или начать убирать что-то со стола, девочки замолкали особенно выразительно.

– Хе! – почти беззвучно выдохнул я, включая в ванной холодную воду и плеща себе в лицо. Я не я буду, если это не стало последней соломинкой, сломавшей спину сестринского терпения!

С Фросей у них и прежде было неладно, и года полтора назад они пытались говорить с отцом на эту тему. Не срослось… почему уж, не знаю, да и неважно это. Но я им ещё поводов подброшу!

Вечером после ужина, закопавшись в недра книжного шкафа и обложившись книгами, я демонстрировал некоторую рассеянность и абсолютное отсутствие страха перед экзаменами. Папенька, будучи в прекрасном расположении духа, сидел на своём любимом кресле с папиросой и сыпал вокруг пеплом, да не всегда уместными остротами, в сотый рассказывая истории из своего детства.

Если верить им… Но впрочем, верить я перестал года два как, так что воспринимал это как обычные байки о тех временах, когда вода была мокрей, трава зеленей, бабы моложе, а сам он лихим гимназистом, грозой окрестных улиц и любимцем всех девушек.

В таких байках можно менять только имена, да пожалуй, какие-то приметы времени, а так они – ну под копирку! Единственное, папенька всё ж таки замечательный рассказчик, и человеку свежему его байки могут доставить истинное удовольствие.

– … так неужто не боишься? – с который уже раз расспрашивал он меня, – Математика, и не боишься? Я, помнится…

Погрузившись во времена былинные, он на время отстал, но потом снова…

– Неужто не боишься?

– Да что там сложного-то? – дёргаю плечами.

– Ой не скажи… – вздыхает папенька, делая такую гримасу, что становится ясно – для него были сложными все предметы. А точнее – все, где надо было заниматься.

– Что ж ты тогда на одни пятёрки не учишься? – задала коварный (как ей кажется) вопрос Нина.

– Ну… так, – скучнею лицом и снова зарываюсь в книги.

– Ага! – радуется сестра, и мне от этой радости становится несколько тошно.

– Ну… – я закрываю книгу и снова дёргаю плечом, неловко улыбаясь, – здоровье иногда подводит.

– Разумеется, – ядовито соглашается Люба, – если бы не здоровье ты бы в первые отличники выбился. "Бы" мешает?

Отец, даром что изрядно нетрезв, мигом уловило соль шутки и залился хохотом, да и Нина засмеялась, но как мне кажется – просто вслед, не понимая толком.