Без Веры

- Так нельзя, Кристина, - печально покачала головой Анжелика. - Ты зациклилась сейчас на этом бандите, который сидит у нас в гараже, который не стоит и ногтя с твоего мизинца, и совсем не хочешь оценить по достоинству Игоря, - произнесла она с пафосом, - замечательного, просто удивительного человека, какого в наши нелегкие дни можно встретить разве только в таком захолустье, как Ижма. В больших городах подобных людей давно вывели. Там остались одни лишь отбросы, вроде твоего Костоправа. Постарайся, доча, пересмотреть свое отношение к Игорю, полюбить его… я просто не представляю, как можно его не любить! И он охотно ответит взаимностью. И будет тебе самым близким после меня человеком.

- Он уже раз пытался быть близким, - напомнила Крис. - Чересчур близким! И слишком охотно стремился ответить взаимностью! Правда, не знаю, на что. Кажется, я не раздавала ему никаких авансов.

- Кристина, девочка, - торопливо заворковала Анжела. Возвращение к этой теме было ей неприятно. Бросалось в глаза, как она спешит поскорее свернуть ее, перевести разговор в другое, свободное от подводных камней русло. Упирается, не давая дочке открыть ей глаза на то, что и на этот раз в выборе кавалера случилась ошибочка, и "замечательный, просто удивительный человек", какого не встретишь в больших городах, оказался не более чем падким на молодняк кобелем. - Ты тогда просто вообразила невесть чего. Ну, обнял тебя человек по-отечески, не имея за душой никаких задних мыслей, а уж дальше ты нафантазировала такого! Он мне все рассказал и искренне сожалеет, что твое слишком богатое воображение…

В этот момент Крис рассмеялась. Дальше слушать ослепшую от любви мамашу ей было тошно. И некогда.

- Хватит. Довольно об этом. Проехали, - сказала она. - Дай лучше денег.

- Зачем тебе деньги? Как много?

- Пятьсот… ладно, четыреста.

- Да ты чего! - удивленно вскинула брови Анжела. - Да ты понимаешь.

- Я очень бы не хотела рассказывать дяде, - не дала ей продолжить фразу Кристина, - как жадно твой замечательный Игорь лапал меня за задницу. И как при этом потел и пускал обильные слюни. Так ты мне дашь денег?

Анжелика растерянно шмыгнула носом и покачала головой. Уж чего-чего, но того, что дочка однажды опустится до мелкого шантажа, она не ожидала.

- Ты с ума сошла, - тихо пробормотала она. И снова спросила, доставая из трюмо кошелек. - Так зачем тебе деньги? Так много?

"Для кого много, а для кого тьфу!" - подумала Крис и поспешила успокоить мамашу.

- Не волнуйся. Не на наркотики. И не на пиво. Обнюхай всю меня вечером, если не веришь.

- Я вечером буду у Игоря, - пробормотала Анжела, покорно протягивая дочке четыре сторублевые бумажки. - И, наверное, останусь у него ночевать. Но я позвоню, проверю. Чтобы в десять была дома.

- Буду раньше. Не беспокойся. - Кристина сунула деньги во внутренний кармашек дубленки. - Привет ветеринару. Пусть поправляется. - И поспешила на улицу. Искать невзрачного сорокалетнего мужичка с редким именем Савва.

Прожив в Ижме почти девять месяцев, она так и не сошлась ни с кем из аборигенов. "Здравствуйте" - "до свидания" с соседями и некоторыми из местных тинейджеров - этим и ограничивались ее сношения с внешним миром. Лишь однажды ранней осенью Крис, разругавшись с мамашей и дядюшкой, свалила из дома и парочку дней оттягивалась в каком-то бомжатнике в компании нескольких синяков, хлеща разбавленный денатурат и занюхивая его клеем "Момент". Синяки были способны только на то, чтобы бухать или, зарывшись в ворох загаженного тряпья, валяться в отрубе на грязном полу. Ни один из них не попытался проявить к симпатичной чужачке сексуальный интерес. И слава Богу. Если бы кто-нибудь из забулдыг тогда к ней прикоснулся, ее бы, наверное, стошнило.

Когда на третий день Кристину нашел в этом гадюшнике дядюшка, она безропотно позволила увести себя домой и после этого боялась и думать о том, чтобы пытаться наладить с аборигенами какие-то отношения. Хотя местные нетрезвые жиголо - не настолько синие, как те, чье бомжовское гостеприимство Крис довелось испытать, но тоже не сахар - до сих пор регулярно курсировали в районе дядюшкиного дома. Свистели, как тати. Набравшись смелости, скреблись в ворота. И, без труда разузнав телефонный номер, иногда беспокоили дядю или мамашу звонками: "А можно Кристину?"

Нельзя! Она так ни разу и не подошла к телефону. А за ворота выходила только в сопровождении мамы. До магазина и обратно. И то, очень редко. В основном Крис проводила все время у себя в комнате перед экраном телевизора, который ей перетащил от себя дядя, или с книжкой в руках, что тот же заботливый дядюшка регулярно доставлял из поселковой библиотеки или из какого-то таинственного фонда УИНа. Вела жизнь полной затворницы.