Без виз и паспортов

По приказу штаба партизанского движения мы развернули активные диверсионные действия на железных дорогах. Группы минеров буквально атаковали железные дороги, мосты, линии электропередач, военные объекты. Внезапность, верный помощник в борьбе с врагом, стала нашим надежным союзником. Анатолий Гузанов и Шура Лунева часто выходили в эфир. С каждым днем рос счет взорванным гитлеровским эшелонам.

Взрывы на дорогах вблизи станций Санок, Устшики-Дольне, Перемышль парализовали движение железнодорожного транспорта. Если до начала рельсовой войны существовал определенный график движения поездов и эшелонов, то теперь от него не осталось даже следа. Составы задерживались на станциях и разъездах, не хватало ремонтных бригад, и немецкое командование бросало на восстановительные работы регулярные войска. А партизаны устраивали на лесных дорогах засады, встречали гитлеровцев свинцом, заманивали их на минные поля.

В Польше мне не раз приходилось беседовать с пленными гитлеровскими солдатами и офицерами, которые, еще не побывав на фронте, испытали силу партизанских мин. Вид у этих вояк был растерянный и жалкий. Все они признавались, что каждый, кто едет на Восточный фронт, боится, так как знает, что партизаны минируют железную дорогу.

До середины июня наш отряд пустил под откос десять воинских эшелонов, столько же вражеских составов загорелось в пути от маломагнитных мин, поставленных нашими помощниками. Поляки крепили маломагнитки к цистернам с горючим. Зная от местных железнодорожников время отправления того или другого поезда, патриоты действовали наверняка. Мины взрывались в пути, состав охватывало пламя.

Мы взрывали ремонтные поезда, станционное оборудование, мосты, линии связи. Эшелоны с боевой техникой и живой силой летели под откос. Часто минеры закладывали взрывчатку под рельсы одновременно в нескольких местах. Такие операции давали большой эффект. Нарушался график движения, лихорадило всю железнодорожную службу. Пока фашисты устраивали прочес подступавшего к дороге леса, в пути задерживались десятки других эшелонов.

Маломагнитки партизаны «клеили» к воинским автомобилям и бензовозам. Оккупанты никогда не знали, где и когда взорвется очередной партизанский «сюрприз».

Удар по железным дорогам отряд наносил по приказу штаба партизанского движения. Мы предполагали, что в ближайшее время начнется мощное наступление советских войск. Получив конкретную задачу, стремились выполнить ее четко и в сжатые сроки. Застрельщиками рельсовой войны были коммунисты и комсомольцы отряда Иван Царенко, Михаил Имас, Михаил Данильченко, Андрей Кучеров, Семен Кикнадзе проявляли высокое мастерство и сообразительность. Опыт их немедленно становился достоянием всех партизан.

Взрывами мы держали карателей в постоянном страхе. Особенно грозным оружием оказались ТОСы. Мина, управляемая по радио, взрывалась там, где ее оставляли, и тогда, когда это было нужно. Командование отряда имени Пожарского тщательно изучило этот новый вид мин и решило использовать их как можно эффективнее.

А начинали мы «работать» с ними не без предосторожностей, постепенно накапливая опыт.

Помнится, комиссар отряда собрал коммунистов и предложил подумать, где и как лучше всего применять это грозное оружие. Тогда мы еще не знали «повадок» этой новой мины. Кого же послать первым? Имас — слишком горячий. Данильченко? Подходит… Но техника ему неподвластна. А вот Иван Кабаченко технику знает и хладнокровен, да и опыт у него немалый. Я невольно вспомнил «работу» Кабаченко, когда мы с ним подрывали эшелоны на Украине, и взглянул на своего друга:

— Ну, Ваня, начинай… Иди старшим группы.

— Я готов, но потолкую с минерами, схожу в разведку, гляну.

Для начала разведчики «облюбовали» мост на перегоне железной дороги Кросценка — Старьевка. Ночью они «заменили» на мосту полицейского, Владимир Павленко к одной из опор прикрепил радиоуправляемую мину. Снятому часовому приказали позвонить дежурному по караулу и доложить, что все в порядке.

Из укрытия, где пряталась группа Кабаченко, мост хорошо просматривался. Сначала пропустили товарняк. Затем проследовал небольшой состав с углем. За ним прогромыхал порожняк. Не то…, все не то… Постепенно затих перестук колес последнего вагона. Партизаны вслушивались в утреннюю тишину. Огненный шар солнца все выше поднимался над верхушками сосен. Таял густой, как молоко, туман. Как только даль посветлела, со стороны станции Кросценка показалась дрезина. На ней ехали три немецких солдата. «Черт их несет к мосту! Неужели почувствовали неладное?» — подумал Владимир Павленко. У моста немцы остановились, о чем-то переговорили, закурили и, переставив дрезину, покатили назад. Почему они вернулись, что их напугало? А может быть, успокоило?

Больше всех тревожился Кабаченко. Под мостом находилась радиоуправляемая мина, за которую он отвечал головой. А вдруг рация не сработает и враги обнаружат мину? Время шло, а нужный эшелон не появлялся.

— Иван, ты зря волнуешься, мину никто, кроме нас, не снимет.

— Знаю, но мина больно знатная. За себя так не беспокоюсь, как за нее.