Без виз и паспортов

Швейцар с мутными глазами пропойцы держал в руках плащ майора. Имас достал десять марок. Радость мелькнула в глазах швейцара.

— Может быть, подскажешь адресок местной красотки?

— Охотно, господин офицер. Поблизости есть превосходная девочка.

— Вот тебе, получай. — Михаил сунул швейцару чаевые. — Если красотка хороша, получишь еще столько же. Понял?

— Будет полный порядок, господин офицер. Желаю весело провести время.

Вблизи вокзала Имаса ждал переодетый в форму польского полицейского Владислав Риняк. Друзья вместе зашли в здание вокзала, осмотрелись и направилась к перрону. На ближнем пути стоял состав с цистернами. К двум цистернам Имас и Риняк прикрепили по магнитной мине с химическими взрывателями. Риняк успел еще две мины пристроить к вагонам.

В это время старенький паровозик поволок цистерны с горючим на запасной путь. Владислав Риняк вскочил на подножку медленно катившегося мимо вагона.

— Встретимся в машине, — бросил он Михаилу.

Имас направился к вокзалу. «Чемодан-то лучше всего оставить в гардеробе…» Эту мысль Михаила прервало восклицание:

— Гусеничный тягач, как можно не замечать старших офицеров![15] О чем вы думаете?

Михаил круто повернулся, стал по стойке «смирно».

— Думаю, как скорее попасть на фронт, — выпалил он и тут впервые растерялся. В черной форме полковника известной танковой дивизии «Легион Кондор» с внушительным портфелем в руке стоял старый добрый знакомый, с которым много раз ходил Имас в разведку и минировал дороги, — отважный поляк Зигмунд Жулковский.

У Имаса перехватило дыхание. Война — вереница невероятных событий, встреч, неожиданностей. В тылу фашистских захватчиков встретились два разведчика.

Кавалер высшего фашистского ордена «Немецкий крест» Клаус Карлсон, он же Зигмунд Жулковский, ехал в Варшаву. Выглядел он шикарно. Идеально пригнанный по фигуре мундир, начищенные хромовые сапоги. На бронзовом от загара лице уверенность. Золотой знак члена национал-социалистской партии придавал внешнему облику полковника внушительный вид. Такие знаки были изготовлены по личному распоряжению Адольфа Гитлера и служили самой высокой наградой первым ста тысячам членов партии, вступивших в нее до 1933 года. Лица с такой наградой встречались в армии редко, их боялись и старшие и младшие офицеры.

Жулковский узнал Имаса в ресторане, но не подошел к нему, а решил понаблюдать за работой друга: не делает ли он ошибок, а если делает, то подсказать и помочь. «Интересуется камерой хранения, собрался ставить там мину. Я бы тоже так поступил». Выходя из ресторана, Жулковский подумал: «Нет, пожалуй, мину ставить лучше в гардеробе. Взрывом вышибет стену, завалит ресторан, зал ожидания, достанется еще и скучающей офицерне в привокзальном скверике».

— Не рад встрече, приятель? — полковник подошел к майору и первым небрежно протянул руку.

В блестящих глазах Жулковского Михаил уловил большую радость. Автоматически отвечая на приветствия проходивших мимо солдат и офицеров, они остановились на краю перрона. Выждав, когда поблизости никого не было, «полковник» тихо заговорил по-русски:

— Миша, последний раз мы виделись два месяца назад на станции Шевченко. Как далеко ушли за это время наши на запад! Рассказывай, рассказывай скорее самое главное. — Он взглянул на часы, затем на Имаса. — Если твои хлопцы не взорвали на дальних подступах к станции мой поезд, то он скоро подойдет. Рассказывай же!

— Зигмунд, все еще не могу прийти в себя. Вот так встреча!

Два друга стояли на краю перрона станции Санок. Они беседовали, подставив лица ласковому июньскому солнцу. А вокруг лязгали буферами вагоны. Сотни немецких офицеров садились в поезда, выходили из здания железнодорожного вокзала, куда-то спешили, суетились.

— Мне хочется в отряд, посмотреть на вас, поговорить с каждым.

— Зигмунд, теперь мы в Польше и обязательно встретимся.

— Михаил, ты помнишь станцию Шевченко, как там Ваня Царенко лихо выбивал «яблочко»? Вот бы нам с тобой сейчас, подбоченясь, на этом перроне выдать «яблочко»! Представляешь, какой поднялся бы здесь переполох! Друг мой, Миша, наша берет. Советская Армия приближается, а эта нечисть все еще пыжится. Передай нашим ребятам, что фашисты мне уже заплатили по крупному счету, и я с ними рассчитаюсь сполна, — говорил Жулковский.

Между тем Владислав Риняк пригнал «оппель-адмирал» на улицу Зеленую. Вышел из машины, закрыл на ключ дверцы и пошел на станцию. Заминированные вагоны продолжали стоять у вокзала. Соляная кислота неумолимо разъедала предохранительные чеки взрывателей.

«Начнут мины рваться раньше, провалится задуманная операция. Что же делать? — думал Владек. — Куда делся Имас?»

Приближалось время обеда, и камера хранения должна была закрыться. Риняк привез мину, но на Вокзальной улице никого не было. Михаил всегда отличался точностью. А сейчас… Владеком все больше овладевало беспокойство. Он сидел в автомашине, как на раскаленной сковородке. Появление Михаила рядом с немецким полковником еще больше озадачило Риняка.