Без виз и паспортов

Легко отметить, но трудно найти… Искать! Искать! Все взвешивать, сопоставлять и в конце концов все-таки прийти к единственному и верному выводу. Шагая по тропке, я неожиданно остановился над крутым обрывом: «А что, если собранные нами крупицы данных не дадут нужной картины?»

Внизу уже цеплялся за кусты туман. А я все думал и думал. — Где же этот квадрат? А что, если поступить так… — я быстрей зашагал по тропке. Мысль работала лихорадочно. — У нас восемь основных шоссейных дорог, десять грунтовых, три железные дороги. Так вот… Надо собрать верных друзей-поляков, дать им деньги, и пусть они едут в разные стороны… Разведка веером. Надо выяснить места, куда гитлеровцы никого не пускают. Люди вернутся и, может быть, ничего не узнают, но не это главное — важно знать те места, где обрываются дороги. И тогда… Тогда на карте возникнет таинственный квадрат. Пожалуй, это верно! Нужно немедленно действовать!

Вечером я отправил две группы в разведку. Когда они возвратились и указали на карте пункты, где перед ними закрылась дорога, я послал их в другом направлении. Целую неделю я не находил себе покоя, волновался — а вдруг не вернутся верные люди? Но разведчики возвращались и по их лицам я видел — они недовольны мной. Какого черта гоняет их командир по разным дорогам с таким пустячным заданием?

А на карте после каждой поездки разведчиков появлялись точки. Потом они соединялись линиями, которые постепенно начали смыкаться.

Было за полночь, когда после очередного доклада разведчиков я взглянул на карту и обомлел. Квадрат! Возник таинственный квадрат! Я отчетливо видел его контуры и мог уже заштриховать синим карандашом. Вот он!

Наш отряд после диверсии на железной дороге Санок — Устшики-Дольне перешел в лесной массив поблизости хутора Рудавка. Обосновались на горе Орату. Высота ее превышала 600 метров. Радисты уверяли, что с возвышенности лучше устанавливать связь с Центром.

Владислав Риняк и Иозиф Сабат возвратились из городка Хелм. Нам стало известно, что на берегах реки Вапш в прибрежных лесах немцы держат специальные части, которые следят за местностью, где падают и взрываются летающие торпеды. Поляки пытались пробраться к местам взрывов, но гитлеровцы всякий раз устремлялись туда на машинах и мотоциклах. В каждого человека, замеченного в районе поиска, гитлеровцы стреляли без предупреждения.

Храбрые польские патриоты часто опережали фашистов, но, кроме огромных дымящихся воронок да разбросанных на многие десятки метров кусков раскаленного металла, ничего не находили.

Владислав встревоженно сообщил мне, что собственными глазами видел летающую торпеду.

— Какая она? — насторожился я.

— Подпольщики показали место в лесу, где падали эти штуковины. После полудня появился самолет. Он выскользнул из-за туч, резко пошел на снижение и шлепнулся в болото. После оглушительного взрыва огромный столб черного дыма поднялся в небо.

— Так что же ты видел — торпеду или самолет?

— Видел-то самолет, только у него крылья меньше, чем у обычного самолета, и летел он без моторов, а сзади из какой-то трубы вылетал огонь.

Такие же описания «вува» поступали к нам из других мест.

Выслушав Риняка, начальник разведки сделал пометку на карте.

— Что же мы имеем? — Кучеров ладонью разгладил карту, — вот гора, здесь находимся мы, дальше — Дембица. Оттуда немцы запускают торпеды на север — к Варшаве, на запад — к Ченстохову и на восток — к Хелму. Летают они у нас под носом, а мы толком ничего не знаем. Совершенно ясно, что запускают их где-то под Жешувом. А вот где именно? Это ведь не кастрюля, для которой простого штампа достаточно. Мне думается… их везут по железной дороге, через тот же Ченстохов и Варшаву, а может быть, и через Санок. Надо все выяснить. Рискнем.

Настойчивые запросы Центра о «вундерваффе» нас торопили.

Если раньше, взорвав эшелон, мы стремились немедленно уйти как можно дальше от места диверсии, то теперь решили проверять содержимое пущенных под откос вагонов: а вдруг там окажется летающая торпеда? На случай удачи даже аэродром подобрали. План был прост — захватить образец секретного оружия, вызвать из Центра самолет и отправить наши трофеи на Большую землю.

Взорвав очередной эшелон, партизаны устремлялись к вагонам. Это было опасно. Не всегда удавалось подойти к пылающему эшелону, а требовалось быстро выяснить, что из разбросанного воинского снаряжения и техники могло иметь отношение к загадочным торпедам. Мы собирали трофейные приборы и механизмы, в которых никто из нас толком не разбирался.

Анатолий Гузанов и Шура Лунева все чаще и чаще выходили в эфир. Рос счет взорванных эшелонов, а информация о торпедах была весьма расплывчатой.

В это время в Яновских, Липских и Билгорайских лесах, в Сольской пуще развернули активные боевые действия советско-польские партизанские отряды. Тылы гитлеровцев в Польше оказались под ударом.