Без войны и на войне

Советская Россия признала ДВР, оказывала ей помощь. При поддержке России была сформирована регулярная Народно-революционная армия (НРА). Войска НРА сражались с атаманом Семеновым и бароном Унгерном[6], с японскими интервентами, которые под натиском наших войск были вынуждены покинуть Приморье. Командующим войсками НРА в 1922 году был В. К. Блюхер, а отец – комиссаром штаба.

В архиве отца сохранились воспоминания о Блюхере. Эти воспоминания, с небольшими сокращениями, я здесь публикую впервые.

Кстати, в первой семье отца долгое время хранилась семейная шкатулка Блюхеров, присланная Анне Ефимовне Коневой после ареста Блюхера как врага народа. Спустя годы эта шкатулка была вновь передана его семье.

«Обстановка на Дальнем Востоке, куда двигалась Красная Армия после разгрома Колчака, была действительно крайне сложная, чреватая многими опасностями.

На Дальнем Востоке оказались многие уцелевшие белогвардейские части под командованием разных генералов и атаманов; там орудовали эсеры, меньшевики, местная буржуазия, а за их спиной стояли вооруженные до зубов войска Японии, США, а из Маньчжурии грозили реакционные китайские генералы.

Надо было разгромить белогвардейцев, изгнать интервентов, освободить Дальний Восток и при этом не вступать в войну с Японией.

По предложению В. И. Ленина была создана Дальневосточная Республика (ДВР) и сформирована Народно-революционная армия (НРА), главкомом которой был назначен Василий Константинович Блюхер.

Мне довелось работать с ним, поскольку я был назначен комиссаром штаба НРА.

Нельзя было не поражаться громадной работоспособности и таланту Блюхера как полководца, политика и дипломата. Ведь он никогда нигде не учился командовать войсками (а НРА по-нынешнему фронт), не учился и дипломатии.

У Василия Константиновича было острое классовое чутье, опыт работы с людьми и прирожденный дар, позволявший ему верно оценивать обстановку не только перед своим фронтом, но и во всей Азии, где переплетались и сталкивались интересы разных стран.

В. И. Ленин настаивал на том, что “вести войну с Японией мы не можем и должны все сделать, чтобы попытаться не только отдалить войну с Японией, но если можно, обойтись без нее”.

Для этого нужно было разгромить белогвардейцев, лишить японских и иных интервентов опоры на территории нашего Дальнего Востока. И это сделала Народно-революционная армия под командованием Блюхера.

Блюхер был замечательный организатор. Он объединил усилия своих красноармейских частей с усилиями партизанских отрядов, действовавших на Дальнем Востоке, преодолел элементы партизанщины, анархии, чтобы добиться поставленной цели. Авторитет Блюхера был непререкаем. Его отличительной чертой была способность охватить обстановку на Дальнем Востоке в целом: и оперативно-тактические детали, и конкретные задачи, решение которых ведет к победе. Это особенно проявилось в знаменитом штурме Волочаевки.

Высоты под Волочаевкой были взяты двусторонним штурмом красноармейцев и партизан, которые продвигались по снегу, в мороз, под ожесточенным огнем белогвардейцев. Сблизились с ними до рукопашного боя и разгромили. Этому беспредельному героизму воинов нашей армии и партизан обязаны своими успехами и Блюхер, и все полководцы Гражданской и Великой Отечественной войн. Весь Дальний Восток был освобожден от белогвардейцев и интервентов. Ленин обратился с приветственной телеграммой к рабочим и крестьянам освобожденных областей и города Владивостока. Мне выпала честь зачитать эту телеграмму Ильича на съезде. Помню, как японский представитель в ДВР демонстративно поднялся и ушел со съезда, поняв, что японцам на советском Дальнем Востоке не быть. Вспоминая сейчас то время, видишь наше прошлое еще более значительным».

Летом 1937 года отца срочно вызвали в Москву. В это время проходила партийная конференция Белорусского военного округа, командующим которым был И. П. Уборевич. Отец командовал в БВО дивизией, и многие знали, что Уборевич с симпатией относился к молодому комдиву. В такой обстановке, после ареста Уборевича, срочный вызов в Москву по приказу наркома обороны Ворошилова сулил мало хорошего. Ехал с тревожными мыслями, причину вызова ему по телефону тоже объяснять не стали. Сказали только: «Захватите с собой пару белья, больше ничего не берите. Все указания получите в Москве». В Москве, прямо с вокзала, отца привезли в наркомат, где К. Е. Ворошилов сообщил ему о назначении военным советником Монгольской народной армии.

Эта история в общем-то известна, она есть во многих воспоминаниях отца, а вот о подробностях разговора, о некоторых оценках я прочитала впервые как раз на страницах фрагмента, о котором веду речь.

«В 11 часов утра я уже был в приемной у наркома. Народного комиссара еще не было на службе; генерал для особо важных поручений, или, вернее, комдив по-тогдашнему, Хмельницкий ничего не мог сказать мне о цели вызова и предложил терпеливо ожидать прибытия наркома. Вскоре появился Ворошилов; последовал первый звонок адъютанту с приказанием вызвать меня в кабинет.