Без жалости

Теперь я была значительно старше и знала, куда может завести столь страстный порыв, но губы Ноа и его руки перевели мое сознание в другое измерение — в мир чувственного, где время и рациональное мышление не имели уже никакого значения. То, что я испытывала, было во сто крат лучше и слаще музыки, лучше книг, к которым я в последнее время пристрастилась, даже лучше, чем охота. Мне хотелось пребывать в объятиях Ноа вечно. Когда он потянул меня вниз, я залилась беззаботным счастливым смехом и приникла к нему. Теперь мне казалось, что более безопасного места, чем наш старый дом, на свете не существует.

Когда Ноа от меня ушел, часы показывали начало двенадцатого. Я взяла свое ружье, отнесла в комнату и спрятала под кровать — хотела, чтобы оно находилось от меня на расстоянии вытянутой руки. Простыни на постели были ледяными, и лезть под одеяло показалось мне сущим наказанием. Через некоторое время я согрелась и уснула, но спала плохо, поскольку меня мучили кошмары.

Где-то среди ночи мне приснилась змея, которая, свернувшись кольцом на стуле рядом с моей кроватью, пыталась со мной заговорить и громко шипела прямо в ухо:

— Ш-ш!

Я вздрогнула и проснулась. В следующую секунду чья-то сильная рука запечатала мне рот, а потом я услышала шепот:

— Поднимайтесь. Только не шумите.

Я мигом стряхнула с себя остатки сна и устремила взгляд на склонившегося надо мной человека. Тусклый свет луны, проникавший в комнату через окно, позволил мне рассмотреть лицо незваного гостя. Это был Винсент.

Потом я почувствовала, как мне в голову за ухом уперся какой-то металлический предмет. Я похолодела от ужаса — пистолет! Ноа говорил мне, что у Винсента есть «кольт», и вот теперь он тыкал меня им в затылок.

— Вставайте!

Хотя у меня под кроватью лежало ружье, взять его я не осмелилась. Поднимаясь с постели, я видела черный силуэт Винсента, проступавший на фоне окна. На нем было пальто, а пистолет в его руке был направлен в мою сторону.

— Одевайтесь, — скомандовал Винсент шепотом.

Я послушно направилась к шкафу.

— Зачем вы все это делаете? — спросила я, стараясь не повышать голоса.

Винсент размахнулся и ударил меня пистолетом по лицу. Удар был хлестким и сильным — куда сильнее того, что нанесла мне Эми. У меня все помутилось перед глазами и я, наверное, упала бы, если бы он меня не поддержал. Запечатав ладонью мне рот, он, как змея, прошипел:

— Молчите и не поднимайте шума. В противном случае получите снова. И не тяните время. Мы с вами отправляемся на прогулку по окрестностям.

Я в изумлении посмотрела на него. О какой прогулке может идти речь, когда на дворе сейчас снежный покров толщиной в три фута?

— Одевайтесь потеплее, — прошептал Винсент ухмыляясь.

Он не в себе, подумала я. Как говорится, дошел до крайности.

Превозмогая головокружение, я попыталась мыслить рационально. Мне нужно было достать ружье, но вынуть его из-под кровати в присутствии Винсента не было никакой возможности. Конечно, я могла закричать, но тогда он вновь треснул бы меня — или, того хуже, пристрелил. Честно говоря, с меня было довольно и одного удара — после него лицо у меня горело как в огне, губа распухла, а два нижних зуба шатались. Я с шумом втягивала в себя воздух, а руки от страха и нервного возбуждения дрожали, как осенние листья на ветру.

Я стала неторопливо одеваться: натянула на себя шерстяные брюки, заправила за пояс ночную рубашку и надела толстый вязаный свитер. Потом надела шерстяные носки, сапоги, куртку и шапку. Собиралась я тщательно. «Если Винсент надумает связать меня и бросить в лесу, чтобы я замерзла, я смогу без особого риска пролежать несколько часов и дождаться помощи», — думала я.

Винсент кивком указал мне на дверь.

— Выходите. Только тихо, — сказал он и ткнул пистолетом в спину.

Мы вышли в коридор и стали спускаться по лестнице. Я с силой опускала ноги на ступени в надежде, что они заскрипят, но в доме в последнее время царил жуткий холод, дерево остыло, трещины в досках стянуло, и ступени не скрипели.

«Где же эти проклятые собаки? — думала я. — Почему они не лают? Впали после бурана в спячку — так, что ли? Или Винсент опоил их какой-нибудь дрянью?»

Винсент открыл входную дверь, вытолкал меня, а потом беззвучно прикрыл ее.

Мороз сразу же стал пощипывать за нос и щеки.

— Куда мы идем? — спросила я высоким, срывающимся на фальцет голосом. Как я ни старалась, скрыть охватившую меня панику не могла.

— Заткнитесь, — коротко сказал Винсент, подталкивая меня вперед.

Проваливаясь по колено в снег, я двинулась по снежной целине. Когда я сбивалась с шага и начинала судорожно молотить руками по воздуху, пытаясь сохранить равновесие, Винсент грубо хватал меня за воротник куртки, встряхивал и удерживал от падения.

Пейзаж в голубоватом свете поражал воображение. Поля превратились в снежную пустыню, по которой ветер гнал снежную пыль. Точно так же ветер гонит песок по поверхности песчаных барханов где-нибудь в Сахаре.

Все вокруг казалось зыбким, призрачным и нереальным.

Должно быть, подумала я, так будет выглядеть земля после тотальной войны, когда начнется так называемая ядерная зима.