Безбесыш. Предземье

Но вскоре наши переброски угрозами с Яшкой закончились. Перед выходом на тракт мне заткнули рот тряпкой. Старший Зимородов не хотел, чтобы я начал орать, если мимо будут проезжать посторонние. Затолкали в одну из закрытых повозок, усадили на лавку и приставили пару воинов охраной.

Полчаса занимался исключительно думками. Выкрик Маи, враньё одарённого, невозможность доказать, что я — князь Соболевский. Страха нет — отчего-то уверен, что сегодня меня не убьют уже точно — но соображалка работать отказывается. Переволновался. Мысли скачут с одного на другое.

А тут и опять меня тянут наружу. Вокруг полно воинов. Похоже, Зимородов решил свернуть поиски моих хабарей, и бродившие по лесу дружинники все вернулись обратно. Вон, амбал-одарённый уже тоже здесь — стоит возле сидящего на коне хозяина.

Йок! Как так-то? Не может быть! В руках Зимородова мой рюкзак. Нашли…

— Выньте кляп, — приказывает купец. — Ну что, Ваша Милость. Придётся вам прокатиться немного. Столько интересных бумаг… Ангус Волков недавно как раз был убит. Вести самые свежие. И теперь я даже знаю виновника его смерти. Или сам ты, или твоя сумасшедшая баба… С этими закладными, — трясёт он стопкой бумаг, — и фамильного перстня не нужно. Доказательства — лучше сложно придумать. Готовься страдать, князь Милош.

***

И имел он ввиду отнюдь не страшные пытки, которым меня подвергнут в будущем Волковы. И даже не Яшкины избиения, второе из которых произошло сразу же после той его речи. Зимородов намекал на страдания, что ждали меня в этом долгом пути, ибо ехать пассажиром, и ехать грузом — две разные вещи.

Ежу ясно, что про мои невидимые клинки народ нынче чуть ли не легенды слагает. Прав Яшка — прославился я, когда хорты тот форт штурмовали. Мой дар хорошо им известен. Упаковали так, что реши я свои мечи выпустить, так сразу себя и прикончу. Прижали мне руки кулаками под рёбра и обмотали верёвкой от шеи до пояса. Ходить могу, нужду справлять тоже, а сверху всё сковано намертво.

Всё тело зудит, просто жуть как. Суставы — что локти, что плечи — ноют от постоянного пребывания в согнутом состоянии. Оно только кажется, что поза: ”руки в боки” удобная. Походи денёк, не меняя её, и взвоешь по-волчьи. Как представлю, что ни одну неделю так ехать — и сразу помереть хочется.

И это ведь только первые сутки подходят к концу. Ночь промучился. Лишь под утро уснуть удалось. Кроме тягот телесных страдаю от неизвестности и непонимания. Что вообще происходит? Они словно и не нашли моё золото. Там монетой и побрякушками на пол Муна купить. Зачем едем в империю? Зимородов совсем дурак что ли? Не боится, что отберут всё? Не понимает, что всё это награбленное? Неужели, он жаден настолько, что готов рискнуть таким жирным журавлём в руках, ради прибавки в виде малой синицы? Хочет, и рыбку съесть, и косточкой не подавиться? Подавится же.

Впрочем, мне его жадность на руку. Пока жив остаётся надежда. Вдруг, какие разбойники нападут. Из переживших нашествие снежников многие лишились всего. Этот обоз сильно меньше других, где сбиваются в кучу десятки повозок. Запросто можно за лёгкую добычу принять. Благо, нашими с Маей стараниями у Зимородовых в дружине меньше сотни воинов осталось. Жаль только, что второй одарённый любую засаду почувствует.

Разве, что ночью нападут, пока этот Мангус спит. С моим появлением отряд перестал ночевать на подготовленных имперцами полянах. Что вчера, что сегодня лагерем встаём прямо на тракте. Шесть закрытых повозок и столько же открытых, где едут, сидя на лавках, дружинники, выстраиваются в два ряда. Между ними и спят все. Приходи и хоть голыми руками бери. После того, как по тракту прошла имперская армия, народ совершенно расслабился. Ни зверей не боится, ни хортов, ни люда разбойного.

Меня же выводят наружу лишь справить нужду. Сплю в своей же тюремной повозке. Ну как сплю? Пытаюсь. Мне ведь даже на бок не лечь. Пол холодный. Всё ноет. Охрана, что по идее всю ночь должна бдеть, то и дело храпит. Часа три провалялся, страдая. Никак не могу провалиться в спасительный сон.

— Что? Дрыхнем на посту?

Забравшийся в повозку Никодим широко зевнул.

— Кто дрыхнет? — возмутился мгновенно выпрыгнувший из дрёмы охранник.

— Мы днём выспались, — недовольно буркнул второй. — Чего надо?

— Хозяин послал. Нужно кое-что срочно спросить у князёныша.

— Нам выйти?

— Да сидите. Не тайное.

Никодим двинулся ко мне мимо сидящих на лавке охранников. Я уже не притворялся, что сплю. Приподнял голову. И чего ему среди ночи понадобилось?

— Это вам, кстати.

Здоровяк протянул к стражникам руки со сложенными в лодочки ладонями, и не успел я разглядеть, что в них лежит, как из длинных рукавов Никодима выпрыгнули ножи. Мгновение — и у каждого из воинов в глазу торчит по клинку. Охранники даже пикнуть не успели. Как, впрочем, и я.

— Тихо! — шикнул амбал. — Слушай меня очень внимательно, князь. У нас мало времени. Есть предложение. Хочешь жить?

— Глупый вопрос.

Я уже взял себя в руки. Что бы не случилось, а роль Милоша Соболевского надо играть до конца.