Бездарный волшебник

– Мне понадобится кидать три двадцатигранных кубика так, чтобы на каждом выпала семерка, и нужно совершить три броска подряд и результат каждого из них должен быть одинаков – три семерки.42 Воскресить кого-то вообще-то очень сложно.

– К чему такие сложности? Уменьшать в размере значит просто, раз для этого годится один кубик. Плоть, кости, кровь и прочие части человека сжимаются, в довесок еще и ткани одежды – это вовсе не просто. Так в чем же разница? Загадай номер, брось один кубик как сейчас, и свершится чудо.

– Нет! Это работает не так. Попробуй я облегчить условия, то и силы воли приложить нужно будет больше. Тогда я скорее всего лишусь сознания, а результата не достигну. С одним кубиком вообще рискую умереть. Ты спросил в чем же разница и я тебе отвечу. Разница в значимости, она же важность, она же ценность, называй как хочешь. Представим весы. Они взвешивают значимость явления относительно людей. Что будет тяжелее форма жизни, такая как размер, или жизнь сама по себе, факт бытия. Я думаю ответ очевиден.

– Относительно людей, тяжелее то, что сильнее трогает сердце и западает в душу. Оно то и важно людям, оно то и мыслится чудом.

– Значимость проводит черту между чудом и банальностью! – Маркус возликовал, ничто на свете не могло подавить его задорный нрав.

Он взял Грегона за шкирку и передал Остахану. Вскочил на ноги потянулся и сильно хлопнул друга по спине.

– Зато теперь тебе принадлежит его башня! Что будешь с ней делать?

– Глаза б мои не видели этой башни. Наверное, разрушу. Или хочешь тебе подарю? Но только башню. Свитки, книги и волшебных существ оставлю себе.

– Башня мне не нужна. Подари мне вон ту кошку.

– Она разумное живое существо спрашивай ее саму… Я имел ввиду не химер, а волшебных существ, посмотришь лабораторию, поймешь… Нужно еще придумать куда пристроить тех двоих – он указал на Кубика и Фуню – не думаю, что найдется деревня, в которой смогут принят таких.

– Так подари Люксситуле, ей понравятся химеры-прислуги. Хороший знак примирения, я считаю.

– Чтобы я перед ней льстился и просил прощения, не бывать такому. Не дорос ты еще мне любовные советы давать.

– Ха-ха! Внешность волшебников бывает обманчива.

– Мне достоверно известно, что ты младше меня!

– А может я обманул твоих достоверных информаторов.

– Ври больше.

– Ха-ха! Хан, знаешь, что?

– Ну?

– Первым было число!

Либриспир фыркнул, а Камбинумир смеялся.

– Пойду кошку уговаривать. Как ее зовут?

– Кэт.

– А у этого Афтина была великолепная фантазия!

– Не оскорбляй мертвых

– Не брюзжи старик!

Маркус спустился на несколько ступеней, остановился, посмотрел в даль, обернулся. Он улыбался и глядя Остахану в глаза произнес на незнакомом чародею языке:

– Le vent se leve – он взглянул на Грегона – il faut tenter de vivre… 43

Эпилог

Темнота растворялась, светлела. Ночной мрак смешивался с белизной дня. Очертания всего вокруг обретали форму, становились различимы и заметны. Простор наполнялся светом. Белели облака, что стелились до горизонта.

На гладком камне сидел эльф в пурпурном гиматии. Он наблюдал за горизонтом, встречал рассвет по простецки свесивший ноги обутые в сандалии. Это был старый эльф. Его возраст выдавала тонкая длинная борода и усы почти такой же длинны. Волосы на лице не свойственны молодым эльфам, а эльфов старейшин сумевших дожить до преклонного возраста очень мало. Наличие бороды свидетельствовало о том, что эльф уже пережил тысячелетие. А у этого эльфа была не просто борода, а седая борода, что говорило о жизненном опыте превышающем полтора тысячелетия. Но лицо его было по юношески молодо, а в голубых глазах играл огонек жизни.

Ван Клеарх Куллвин Тиадукс был известен тем, что любил давать волшебникам прозвища. Да и простым людям тоже он охотно их давал. Но с его точки зрения то были не прозвища, а самые настоящие имена. Таков обычай эльфов давать друг другу имя отражающие суть их существа, суть дела которому они посвятили жизнь. Таким образом обратиться к Вану Клеарху как к мастеру или наставнику, было бы не правильно, ровно как называть Куллвина Тиадукса хранителем или мудрецом, ведь смыслы всех этих слов уже содержатся в его имени. А фраза "масло масленое" звучит пожалуй странно.

Край солнечного диска а вместе с ним первый лучик окрасили море облаков в золото. На камне рядом с эльфом стояли бокал, тарелка и горшочек. Эльф взял этот бокал вдохнул аромат вина и в честь первого лучика сделал маленький глоток. Отломил маленький кусочек сыра, лежащего на тарелке, белого с зелено-голубыми крапинками. Он окунул сыр в горшочек наполненный медом, положил в рот и медленно вкушал их вкус, наслаждаясь тем как дивные яства тают на языке.

Все это время рядом с эльфом сидел мужчина в белом гиматии, он терпеливо ждал когда Ван Клеарх закончит и сам обратится к нему. Но эльфы не торопливы. Они живут долго и спешка им чужда. Более эльф не ел и не пил, лишь наблюдал за восходом. Когда солнечный диск возвысился над облаками на половину, он произнес:

– С возвращением Либриспир.

– Мое почтение Куллвин Тиадукс.