Бездна

Джилли согласились позволить людям, живущим в другой части Сорве, воспользоваться электроэнергией в обмен на помощь в производстве отдельных компонентов. Свейнер должен был делать лампочки, Данн Хендерс собирался помочь с изготовлением и прокладкой кабеля.

Лоулер вместе с Делагардом, Нико Тальхеймом и некоторыми другими являлся инициатором этого соглашения, этой маленькой победы в деле межвидового сотрудничества. Сей договор стал результатом шестимесячных медленных и упорных переговоров.

«И вот не далее, как сегодня утром, – вспомнил Вальбен, – я надеялся приступить к разработке следующего коллективного предприятия… Правда, на этот раз – в одиночку. Кажется, что с начала дня прошло не несколько часов, а миновал целый миллион лет. И вот мы сейчас стоим в ночной темноте и собираемся умолять хозяев острова позволить нам остаться на Сорве…»

– Мы пойдем прямо в хижину хончо, хорошо? – предложил Делагард. – Нужно начинать с самых верхов.

Лоулер пожал плечами.

– Как скажете.

Они обошли вокруг электростанции и направились на территорию джилли, продолжая идти вдоль берега залива. Здесь остров резко расширялся, поднимаясь от низкого побережья за дамбой к широкому круглому плато, на котором располагалась большая часть поселка аборигенов. Широкая возвышенная площадка заканчивалась крутым обрывом, где массивная деревянная стена, защищавшая Сорве от морских волн, отвесно спускалась в океанские воды, неистово бившиеся далеко внизу.

Селение джилли представляло собой неправильную окружность. Самые важные постройки – в центре, остальные хаотическими группками размещались на периферии. Главное отличие строений внутри круга от внешних заключалось в надежности и устойчивости конструкций: внутренние построены из тех древовидных водорослей, что и основание самого острова, внешние же напоминали кое-как слепленные юрты из влажных зеленых водорослей, в беспорядке наваленных поверх шестов и распорок из морского бамбука. От них исходил отвратительный запах гниения. Солнце постепенно высушивало мокрый покров жилищ, когда же он окончательно высыхал, его сдирали и заменяли новым. У джилли даже существовала специальная бригада, которая занималась разрушением старых «юрт» и строительством новых.

Потребовалось бы полдня, чтобы пройти ту часть Сорве, что принадлежала аборигенам.

К тому моменту, когда Лоулер и Делагард вошли во внутреннюю часть селения, Санрайз уже зашел, и на небе ярко сиял Крест Гидроса.

– А вот и они, – произнес Нид, указывая вперед. – Позвольте мне первому вступить в разговор. Если я начну их раздражать, вмешаетесь вы. Я вовсе не против… Можете сказать им, какое я дерьмо… Словом, говорите все, что, по вашему мнению, может на них хоть как-то подействовать.

– Неужели вы и в самом деле думаете исправить положение?

Полдюжины джилли – мужские особи, как решил Лоулер, – приближались к ним со стороны внутренней части селения. Оказавшись на расстоянии десяти-двенадцати метров от людей, они остановились и выстроились в форме прямой линии.

– Ш-ш-ш, – оборвал Вальбена Делагард. – Я не хочу слышать от вас ничего подобного.

Нид поднял руку и сделал жест, означавший «Мы пришли с миром». Это было традиционное приветствие, с которым люди обращались к двеллерам. Ни один разговор не начинался без него.

Теперь, по традиции, аборигены должны ответить «траурным» свистом, который переводился примерно так: «Мы принимаем вас, пришедших с миром, и ждем ваших слов». Но на сей раз они никак не ответили, а просто стояли и рассматривали людей.

– У меня появились дурные предчувствия по поводу исхода нашего предприятия… А у вас? – тихо произнес Вальбен.

– Подождите… Подождите, сейчас…

Делагард повторил свой жест миролюбия, затем продолжил: «Мы ваши друзья и относимся к вам с величайшим уважением».

В ответ один из джилли издал непристойный звук.

Их сверкающие глазки, расположенные близко у основания крошечных голов, с холодным безразличием всматривались в лица двоих людей, стоявших перед ними.

– Позвольте, я попытаюсь, – пробормотал Лоулер.

Он сделал шаг вперед. Ветер дул ему прямо в лицо, принося запахи джилли, и Вальбен почувствовал их сырой мускусный запах, смешанный с ароматом гниющих водорослей, покрывавших их жилища.

Доктор сделал жест «Мы пришли с миром». Никакого ответа. Не последовало реакции и на знакомый жест «Мы ваши друзья». Выдержав паузу, Лоулер снова предпринял отчаянную попытку: «Нам нужны собеседники, облеченные властью».

Один из джилли снова издал непристойный звук. Вальбен невольно задумался: «А не тот ли это абориген, что урчал и храпел на меня так угрожающе сегодня рано утром? Ну, там, у электростанции…»

Делагард рискнул смягчить создавшееся напряжение, просигналив:

«Прошу прощения за невольное вторжение». В ответ – молчание и отстраненные взгляды холодных безразличных глаз.

Лоулер попробовал изменить ситуацию: «Чем мы можем загладить свою вину за нарушение правил хорошего тона?»

И снова никакой реакции со стороны аборигенов.

– Грязные подонки, – пробормотал Делагард. – Как бы мне хотелось проткнуть их жирные животы!