Бездна

Лучи фар метались по склонам, колеса с хрустом давили каменную осыпь. В свете фар мелькали козы, их ослепленные глаза казались стеклянными шариками. Мы добрались до чего-то вроде перевала, и такси, притормаживая, стало спускаться вниз по серпантину. Я гнал от себя усталость. Снова и снова размышлял о том, что узнал в больнице, глядя на конверт и медля его открыть. Но когда-то это нужно было сделать. Я включил потолочную лампочку и вскрыл конверт. Ключ. На деревянном брелоке в виде маленькой акулы-молота. Опять она. Я был измучен до предела. «Марен». Ее таинственный корреспондент. Есть ли какая-то связь между ним и ее смертью? Наверное, есть, но пока я ее не улавливал. И тут позвонил Жюль. Спросил, не хочу ли я, чтобы он приехал. Я отказался. Поблагодарил. «Ты как там – держишься?» – спросил он напоследок.

Мы продолжали спускаться и наконец оказались на равнине. Машина въехала в каменные ворота и покатила через пальмовую рощу. Десятки, сотни стволов выступали из мрака. В машине было тихо, снаружи тоже. Я попросил водителя выключить кондиционер: у меня и без того застыла кровь в жилах. Теперь мотор работал ровно, без натуги, такси мягко скользило по плотному песку. Через несколько минут впереди показались огни, какое-то здание. Машина остановилась.

Я выбрался наружу. Воздух был теплый, приятный. И соленый. В темноте шелестели волны. Мне навстречу вышел человек в голубой дишдаше: «Marahaba! Welcome, sir, at the „Abu Nuwas Palm Tree“!»[197] Я расплатился с шофером, и машина уехала. Теперь я остался один. Нет, не один – с призраком Пас. Служащему было на вид лет двадцать, не больше. Он подвел меня к стойке, где дежурили другие молодые люди в небесно-голубых одеждах. Каменные стены здания были покрыты белой штукатуркой, в холле деревянная мебель и большой вентилятор. На темном, тоже деревянном полу разбросаны подушки. Мне подали влажную, горячую махровую салфетку – обтереть лицо и руки, поднесли глиняный стаканчик с густым душистым питьем. «Финиковый привет», – с улыбкой сказал портье. Напиток был вкусный, расслабляющий.

Я отдал свой паспорт и пояснил, что не знаю, сколько времени пробуду здесь. Он ответил, что это неважно, здесь все живут out of time. Вне времени.

– Наш отель имеет свой собственный часовой пояс – the palm tree time, – на час позже, чем в мегаполисе, – уточнил он, – чтобы время коктейля совпадало с закатом. Сейчас вас проводят в ваше бунгало. Желаю вам удачной detox.

– Простите?

– Наш отель славится своей программой детоксикации. Солнце, здоровая пища, покой и очистка организма – все это поможет вам избавиться от токсинов. Вы непременно должны проделать наши спа-процедуры. Вот увидите: вы уедете отсюда совсем другим человеком.

И он попросил меня следовать за ним. Мы вышли из здания. У входа меня ждал маленький электрокар, за рулем сидел другой молодой человек в голубой дишдаше. Кар завелся с грохотом динамо-машины. Мы пересекли что-то вроде коттеджного поселка с песчаными дорожками и домиками, перед которыми горели факелы; пламя плясало на ветру. Кар остановился перед одним из коттеджей. Мой провожатый отворил массивную деревянную дверь, и я переступил порог роскошной комнаты.

Дерево, камень, мягкий свет. На металлическом столике поднос со свежими финиками и дымящийся чайник. Широкая кровать с белоснежными простынями, над ней вентилятор с мощными лопастями. Молодой человек поставил мой чемодан на тумбу для багажа, раздвинул плотные шторы. Оконная рама мягко отъехала вбок, и комната озарилась зеленоватым мерцанием: во дворе был бассейн, облицованный изумрудной плиткой. Молодой человек сказал, что он всегда к моим услугам, если что-нибудь понадобится, достаточно только нажать на кнопку с цифрой 9. Пожелав мне спокойной ночи, он бесшумно растворился в арабской темноте.