Бездна и Ланселот

– Да, я работал там с середины двадцатых, но после того, как национал-социалисты, придя к власти, стали массово шерстить людей на предмет их генетической полноценности, мне стало противно. Но тут мне неожиданно предложили работу, о которой всякий генетик может только мечтать – пользуясь уникальным исходным материалом, создавать совершенную породу людей, и вот я здесь.

– То есть ты собираешься выращивать здесь нацистских сверхчеловеков?

– Никогда не следует делать то, что и так сделают сами немцы. Меня больше интересуют другие – те, которых мы зовем атлантами. Ведь это древняя раса приматов, биологически почти совершенная, так что нам есть что от нее почерпнуть.

– И ты приехал сюда один, без нашего общего приятеля Макса Дельбрюка? Вместе вы могли бы сделать больше.

– К сожалению, один. Макс сейчас работает с Лизой Мейтнер и Отто Ганом. Его интересует нейтронное излучение урана, точнее, его влияние на генные мутации.

– Надеюсь, вы оба когда-нибудь получите по Нобелевской премии.

– Что до меня, то вряд ли. Ты же знаешь, я даже университет толком не успел закончить.

– Ну, не скромничай, старина, помяни мое слово, тебе когда-нибудь еще памятник в Бухе поставят.

– Скорее меня поставит к стенке товарищ Сталин как изменника родины.

– Ах да, ведь ты когда-то был самым настоящим большевиком.

– И еще каким! А еще раньше, в восемнадцатом, я скакал на коне в банде анархистов Махно, махал саблей и бил немцев на Украине. В те времена я был восхитительным дикарем.

– Но мне кажется, для дикаря ты слишком хорошо владеешь немецким, французским и английским.

– Это осталось у меня с тех пор, когда я был просто русским.

– Кстати, об упомянутом тобой нейтронном излучении урана. Вчера здесь сильно скаканул радиационный фон.

– Да, я знаю, и это очень странно, ведь во внутреннем мире нет радиоактивных ископаемых, и естественный фон во внутреннем мире на порядок меньше, чем наверху.

– Николай, это было бы и в самом деле необъяснимо, если бы вчера же на японской подлодке, но под командованием немецкого капитана, тайно не привезли кучу урана, по-видимому, двести тридцать пятого. Подозреваю, что из Кореи, где есть его крупные залежи. И как раз вчера этот уран перебросили сюда, в институт.

– Ты хочешь сказать, Перси, немцы собираются делать здесь атомную бомбу?

– Не знаю, есть ли у них для этого нужные специалисты и оборудование. Вообще говоря, насколько мне известно, технологии изготовления такой штуки в мире пока не существует, а для ее разработки требуются годы и годы.

– А вы не думали, что такую технологию для немцев могут придумать те, кто намного выше нас по научному и техническому уровню? – задумчиво сказал русский.

– Или продать, – вмешался Ланселот. – На подлодке ведь была еще сотня-другая ящиков с золотом.

– А продавцы технологии, скорее всего, «серые», – продолжил мысль ученый. – Очень возможно, что они втихаря уже давно добывают уран в верхнем мире, куда частенько наведываются на своих виманах.

– Кстати, вчера мы случайно увидели в кабинете Гартмана, какую-то рыжую даму, причем в компании с самим Вольфрамом Зиверсом, – заметил Томпсон. – Не знаете, кто бы это могла быть?

Трофимов-Рузовский удивленно вскинул на него глаза, потом потер ладонью лоб и сказал:

– Если вы, действительно, ее видели, то это скверная история. Здесь настойчиво ходят слухи о самом главном из «серых» – то ли их царе, то ли царице. Во всяком случае, он часто оборачивается то кошмарным крылатым чудовищем-гермафродитом, то огневолосой женщиной, которую называют Элейна. Не ее ли вы сейчас случайно заметили в дверном проеме? Если так, берегитесь – те, на кого она положила глаз, всегда рано или поздно попадают в ее сети и кончают плохо! И если она здесь оказалась, то весьма вероятно, что между немцами и Кабиримами заключена урановая сделка. Ведь у «серых», несмотря на всю их техническую мощь, пока нет оружия, которое они могли бы противопоставить атлантам. Урановая бомба до какой-то степени могла бы их шансы уравнять.

– А что есть такого страшного у этих самых атлантов, чтобы «серые» их опасались? – вдруг поинтересовался обычно молчаливый Броссар.

– Старожилы рассказывают о каком-то излучателе, который аннигилирует, то есть полностью уничтожает любые плотные предметы. На их языке он зовется «Маш-Мак», что означает «черная дыра». Во всяком случае, немцам они этот прибор не показывают. Правда, говорят, что на электростанции, куда атланты никого не пускают, кажется, есть нечто подобное, работает как охранное устройство.

– А что это за электростанция? – удивился француз. – Мы все гадаем, откуда здесь столько электричества, хотя нет ни одной чадящей трубы.