Сердце тревожно забилось, рука сама потянулась к ящику стола, в котором лежал пистолет, но Борис Олегович усилием воли заставил себя успокоиться. В конце концов, ничего страшного не произошло. Да, Москва, да, двадцать первый век, ну и что? Аварии случаются всегда и везде. Оборудование-то старое! Вспомнить хотя бы тот случай, когда сгорела подстанция, и пол-Москвы осталось без света… Да боже ты мой! Надо просто встать, дойти до распределительного щитка и проверить пробки. Автомат, наверное, выбило из-за какого-нибудь там скачка напряжения, а он уже сочинил бог весть что. А заодно, раз уж все равно отклеил свою драгоценную задницу от кресла, можно задвинуть засов, будь он совсем неладен…
Лесневский посмотрел на отделанную дубовым шпоном дверь, что вела в прихожую. «А в коридоре-то хоть глаз коли», — подумал он, внезапно, как в детстве, ощутив прилив страха.
— Нервишки ни к черту, — пробормотал он и полез в стол, где среди прочего хлама, как ему помнилось, когда-то валялся маленький электрический фонарик.
Дверь распахнулась, заставив его сильно вздрогнуть от неожиданности. На пороге возник какой-то незнакомый Борису Олеговичу гражданин в коротком черном полупальто и старомодном берете, который он носил не так, как носят десантники и морские пехотинцы, а прямо как не видящий белого света за книгами аспирант или скрипач провинциального симфонического оркестра. Из-под пальто выглядывали линялые джинсы, под которыми, в свою очередь, виднелись крепкие ботинки на толстой рубчатой подошве. В одной руке человек держал перчатки, другая сжимала ручку небольшого матерчатого портфеля. Сунув перчатки в карман, он стащил с головы берет и немного смущенно улыбнулся. Волосы у него были русые, глаза серые, подбородок волевой, а физиономия — обманчиво простодушная, как у дистрибьютора, имеющего твердое намерение продать вам то, в чем вы вовсе не нуждаетесь.
— Простите, — сказал он. — Я звонил, но у вас звонок не работает. И дверь почему-то не заперта…
— Свет отключили, — медленно выпрямляясь в кресле, сообщил Борис Олегович. — Что вам угодно? Имейте в виду, я сегодня не принимаю.
— Всего лишь маленькая консультация, — прижав к сердцу ладонь, умоляющим тоном сказал посетитель. — Это не займет у вас много времени, клянусь!
— По поводу чего вы хотели бы проконсультироваться? — неприветливо осведомился Лесневский. Слово «консультация» ему понравилось, поскольку подразумевало оплату. — Вы в курсе, что бесплатно я не консультирую?
— Бесплатные консультации, как и бесплатная медицина, потому и называются бесплатными, что ни черта не стоят, — с грубоватой прямотой объявил посетитель. — Разумеется, я готов заплатить любую разумную сумму, которую вы назовете.
— Сумма зависит от сложности вопроса и затраченного на консультацию времени, — забросил удочку Борис Олегович, решив ковать железо, пока горячо. — Присаживайтесь. Итак?..
Посетитель уселся напротив, расстегнул портфель и извлек из него два компакт-диска в дешевых бумажных конвертах с прозрачными круглыми окошечками.
— Посоветуйте, что мне с этим делать, — попросил он, кладя оба диска на краешек стола.
Лесневский хмыкнул.
— Ну, в данный момент можете использовать их по своему усмотрению, — сказал он любезно. — Можете просверлить в них дырки и повесить в уши вместо сережек, можете убрать обратно в портфель… Я же вам русским языком объясняю: электричества нет!
— Электричество — не проблема, — заявил посетитель. — Ну-ка…
Он поднял правую руку и щелкнул пальцами. Борис Олегович не успел недоверчиво улыбнуться, как настольная лампа вспыхнула, залив разбросанные по столу бумаги ярким светом. Монитор опять щелкнул, как будто внутри него соскочила какая-то пружина, и размеренно замигал зеленым светодиодом контрольной лампочки, а в прихожей деликатно клацнули контакты электрического замка.
Демонстрация была настолько наглая, что Борис Олегович на несколько секунд лишился дара речи.
— Кто вы такой?! — вскричал он, наконец, высоким бабьим голосом, который так неприятно впечатлил Сергея Дорогина, когда тот впервые прослушивал запись исторического разговора в кафе. — Это вы выключили свет! Что вам надо?! Убирайтесь вон!!!
Последний мелодраматический возглас сопровождался появлением на сцене большого черного пистолета, которым Борис Олегович ткнул в непрошеного посетителя так энергично, будто намеревался выбить ему глаз стволом.
— Одно из двух, — хладнокровно сказал Дорогин. — Либо вы сначала стреляете в меня, а потом просматриваете диски, либо сначала просматриваете диски, а потом решаете, в кого стрелять и стрелять ли вообще. Если воспользуетесь первым вариантом, выбора у вас уже не останется. Эти диски — всего лишь копии, и те, у кого хранятся оригиналы, знают, куда я направился. Выстрелить в меня — то же самое, что засунуть ствол в рот и спустить курок.
— Вы слишком много болтаете, — проворчал Лесневский, опуская пистолет.
— Намолчался в свое время, — сообщил Дорогин и напомнил: — Диски. Начните, пожалуй, вот с этого.