Бездна в твоих глазах

Он останавливается возле моего подъезда, и мы опять молчим. Вот и все, нужно идти, а я словно приросла к креслу. Боже! Зачем?! Зачем я отдалась хищнику! Знала же, что так и будет! Я не могу просто спать с мужчиной, не умею разделять тело и душу. И если я впустила Тимуру в тело, то душа открылась сама. Вдыхаю его холодный запах, смешанный с табаком, и поворачиваю голову. Тимур напряженно сжимает руль и смотрит в лобовое, не отрываясь, словно борется с собой. А мне хочется сказать ему, что не стоит. Не нужно. Все было прекрасно, но на этом — все…

Вдыхаю, собираюсь с силами, открываю дверь и выхожу из машины. Очень хочется оглянуться, но я запрещаю себе это делать. Отрывать нужно быстро и с мясом, чтобы ничего не осталось. И мне кажется, Тимур это тоже понимает.

Тимур

Табачный дым заполняет пространство, создавая завесу. Я на втором этаже клуба в ВИП-зоне. В десяти метрах от меня небольшая сцена, на которой извивается девка, стараясь меня соблазнить. Красивая, высокая, губы натуральные, грудь — вроде тоже, кожа матовая, волосы блестят. Элитная шлюшка, чистенькая, в меню этого клуба есть справки о ее здоровье и даже сертификат с курсов минета. Забавно, но факт. И вот я смотрю на это полуобнажённые чудо и курю кальян на вине, специально выпуская облака дыма в сторону танцовщицы.

Чувствую себя инвалидом, поскольку девка реально сексуальная и двигается красиво, постепенно обнажая свои прелести, а я ее не хочу. Банально не стоит, даже не колышется.

Полтора месяца! Полтора месяца у меня не было секса! Даже с собственной рукой! Но тело не реагирует на женщину. Не возбуждает. И это бесит. Злюсь больше на себя и на Лису. Она, мать ее, ведьма! Попробовал ее один раз и никого не хочу. Быть такого не может! Это же просто физиология! Кажется, мое возбуждение теперь возникает в голове и с определенной женщиной. Но я упрямо пытаюсь себя переубедить, придумывая новые извращения.

С Амелией мы не развелись, хотя процесс запущен. Ещё пару недель — и половина состояния ее папочки с нужными активами перетекут мне, а потом можно будет давать адвокатам команду разводить нас. Мы живём в одной квартире, но каждый своей жизнью. Амелия ещё лелеет надежду сохранить брак, а я не спешу ее разочаровывать. Жестоко, учитывая, что лично мне эта женщина ничего плохого не сделала, и я не имею права ее мучить. Но, как говорится: ничего личного, просто бизнес. Она, конечно, строит из себя оскорбленную и униженную женщину, но продолжает играть роль примерной жены, в ожидании, что я изменюсь и паду к ее ногам. Глупая, не понимает, что мне уже ничего не нужно, и я не собираюсь ничего изображать. По возможности стараюсь ее избегать, ссылаясь на загруженность на работе, а на самом деле тяну время.

— Иди сюда! — подзываю к себе девку. — Стой! — торможу ее, когда она спрыгивает со сцены. — Ползи! — приказываю я. Секундное промедление — и девка опускается на четвереньки. Смотрю на нее внимательно, думая о том, что меня раньше это все заводило с пол-оборота. А сейчас безразлично. Чертова Лиса уничтожила для меня всех женщин. И я идиот, нужно было изначально не вестись на нее.

Девка приползает и покорно садится рядом со столом. Вызываю официанта и прошу его убрать все со стола, кроме алкоголя.

— Снимай трусы и давай их мне, — говорю ей, когда мы остаемся наедине. — Садись на стол лицом ко мне, — указываю на низкий стеклянный столик. Девка покорно кивает, похотливо улыбаясь, и стягивает бельё. Она садится задницей на стол и протягивает мне черные кружевные стринги. Смотрит на меня с интересом, тяжело дыша, словно возбуждена. И это странно, поскольку шлюхи обычно пытаются только что-то бездарно изобразить. А эта походу идейная. Любит свою работу. — Рот открой! — приказываю я и, как только она размыкает губы, запихиваю ей в рот ее же трусы. — Ноги раздвинь, согни в коленях и поставь на стол! — приказываю я, и она согласно мычит, зажимая зубами белье. — Трахни сама себя пальцами! — откидываюсь на спинку, наблюдая, как девка воодушевлено растирает промежность, намеренно раскрывая передо мной влажные складки. Мычит, постанывая, а я, блядь, ничего не чувствую! Это приводит в ярость.

— Сука! — рычу я от злости. Чувствуя себя ущербным. Словно без Дарьи я неполноценен. Девка застывает, распахивая глаза. — Продолжай и делай это грубее, хватит себя гладить! — приказываю я, а сам откидываю голову на спинку сиденья.