Бездна в твоих глазах

Все начинается с малого, я в этом просто убежден. Предала один раз — предаст и второй. Да, я эгоист и боюсь очередной душевной боли, поэтому резко обрываю. Шансов не оставляю — моя женщина должна быть предана мне изначально. Говорят, дать второй шанс человеку, который вас предал — то же самое, что дать вторую пулю тому, кто с первого раза в вас не попал. Но как же, сука, больно! Просто невыносимо без НЕЕ. Она так глубоко во мне, что не достать, как бы я ни ковырялся в своей темной душе.

Сколько прошло времени с тех пор, как я выкинул ее из жизни? Месяц? Два? Заглядываю в календарь — оказывается, всего неделя. Мучительно долгая неделя, кажущаяся мне вечностью.

Нет, я уже не пью. Заливался только первые три дня, пока меня не начало выворачивать от алкоголя и никотина. Нет такого алкоголя — виски, коньяка, водки, который сможет стереть из памяти Лису.

Ну зачем ты, мать твою, это сделала?! Разве трудно было сказать мне всего четыре слова: мне звонил твой отец! Разве трудно быть искренней, а не продажной тварью!

Я давно следил за Сергеем, я знал, что он крыса, переметнувшаяся на сторону моего отца. Мне было важно знать, как далеко он зайдет, и понять истинные намеренья, но, когда мне доложили, что он привез Дашу в дом родившего меня ублюдка, внутри произошел атомный взрыв, который разорвал сознание на мелкие кусочки…

Брожу по дому как неприкаянный и ненавижу себя за слабость, за болезнь, которую не могу преодолеть, за то, что каждое место здесь теперь напоминает о НЕЙ, а я не могу уехать и забыться. Мне кажется, что в доме до сих пор витает ее запах, особенно в моей спальне, в моей кровати. Здесь давно произведена генеральная уборка, я приказал домработнице вымыть все с хлоркой и постелить новое белье. Все бесполезно. Кажется, память сама воспроизводит ее сладкий запах. Вспоминаю, как она, когда потеряла нашего ребенка, часами стояла у окна и смотрела на двор. И сам ловлю себя на том, что вот уже битый час пялюсь в это окно. Что она там видела? Кроме мрачного неба и пустого двора с беседкой и закрытым бассейном, ничего нет. А ведь мы познакомились в той беседке, возле этого бассейна.

— Черт! — злюсь на себя и со всей силы задергиваю шторы. Иной раз хочется найти Лису и придушить, чтобы этой женщины больше не существовало, может, тогда мне станет легче. Не могу ни спать, ни есть, ни работать без нее. Я даже дышу не кислородом, а какими-то ядовитыми парами. И ненавижу ее за это еще больше. Ничего не хочется, кроме пули в лоб.

На дисплее телефона высвечивается имя «Амелия», и я отвечаю на звонок.

— Да, — голос хриплый, словно я болен. Хотя так и есть — я смертельно болен женщиной.

— Ты! Ты! Ты отобрал у нас половину активов! — кричит она в трубку. Кажется, ей пришли бумаги. — Ты для этого на мне женился?!

— Да, — спокойно отвечаю. — Я всего лишь вернул то, что у меня отобрал твой отец, — не злюсь и не нервничаю. Я все вернул себе, дело за разводом, который Амелия мне упорно не дает. Но и тут все гладко — через какое-то время нас все равно разведут.

— Ты использовал меня? Просто потому, что не поделили что-то с моим отцом?! — спрашивает она, задыхаясь от возмущения.

— Да, прости, ты — разменная монета. Знаю, я мерзавец. Ты хорошая девушка, но пострадала из-за алчности. Мой тебе совет: не выскакивай больше замуж за первого встречного, льющего тебе сироп в уши.

— В тебе есть хоть что-то святое и человечное?! — всхлипывает она в трубку, понижая тон, словно сдалась.

— Нет! Нет, Амелия! Во мне уже вообще ничего нет, — я говорю это скорее себе, чем ей. Хотя душа переполнена горечью и разочарованием. Чертовым разочарованием, которое мешает мне дышать!

— Мой отец тебя уничтожит! — угрожает она, истерично крича.

— Только попробуйте рыпнуться! — рычу в трубку. — И я уничтожу вас! Я сделаю так, что дело Маккейна всплывет, и выльется столько грязи, что твой папочка будет доживать свою жизнь не в элитных клиниках, а на нарах, сгнивая заживо!

— Откуда ты знаешь про Маккейна?! — испуганно спрашивает она.

— А ты думала, я не обезопашусь? Я, может быть, и мерзавец, но не идиот! И будь добра, не зли меня, подпиши бумаги на развод! — кидаю ей и сбрасываю звонок.

И вроде бы все успешно. Все, как я хотел! Только вот удовлетворения не испытываю. Денег и власти стало больше, а счастья, к сожалению, сделанное не принесло. Это кара за алчность, цинизм и жажду наживы. Бог все-таки есть, и он берет плату.

Дарья

— Можно я погощу у вас? Возьмите меня в качестве няни для Даны. Я соскучилась по ней. Сейчас у меня такой период, когда больше невыносимо быть одной. Кажется, с ума сойду в четырех стенах. А Даночка меня спасет. Освобожу вас, проведете больше времени наедине, — говорю Лере, отпивая кофе.

— Конечно, оставайся сколько хочешь! Мы скучали, — воодушевлённо отвечает Лерка, начиная суетиться, доставая печенье и какие-то пирожные. Сестра обходит кухонную стойку и обнимает меня сзади за шею. — Что случилось? Тимур тебя обидел? — взволнованно спрашивает она.