Бездонные пещеры

— Разве не странно думать, — сказала Финн, — что всего девять месяцев назад мы все вместе были в Риссмадилле, и вот теперь мы все снова вместе, успев за это время побывать по всему свету? У вас было много приключений? У меня — куча. Представляете, меня заперли в комнате, чтобы не пустить сюда. Я сбежала через окно — пришлось изрядно повозиться, потому что там скала трехсот футов в высоту, и вся слизкая от брызг. А потом мне пришлось плестись в хвосте армии, да еще так, чтобы никто меня не заметил, потому что все меня знают, разумеется, и дайаден без колебаний отправил бы меня обратно домой. Но мне очень понравилось. Мне пришлось снова взяться за карманничество, и было очень забавно видеть, как все бранились, что их ужин или табак снова исчез совершенно загадочным образом.

Она озорно усмехнулась.

— Они обычно винили в этом нисс, или даже гоблинов, вот болваны! Я, конечно же, переоделась мужчиной, и снова остригла волосы, но меня десять раз чуть не обнаружили. Но в конце концов мы с Гоблин пробрались в шатер дайадена, сели и стали ждать его, потому что оголодали и нам надоело глотать пыль позади всей армии. Тогда мы уже были на побережье, и отсылать нас обратно было слишком поздно. Он страшно разозлился, но что ему оставалось делать? Но с тех пор была ужасная скучища, потому что он не выпускал меня из того проклятого Замка Запустения. Пылающие яйца дракона! Я больше никогда не стану называть наш замок в Касл-Рурахе старой развалиной!

— Я никогда не испытывала большего потрясения, чем когда услышала, что ты в Замке Запустения, — сказала ее двоюродная сестра Брангин. — Я знала, что дядя ни за что не позволил бы тебе ехать не войну.

— Неужели? — ухмыльнулся Джей. — А я вот совершенно не удивился.

— Тебя пустили только потому, что ты умеешь высвистывать ветер, задавака! — парировала Финн. — Если бы у меня был погодный Талант, они не попытались бы заставить меня остаться! Это ужасно нечестно! А теперь нам всем приходится отступать, как раз когда начало становиться интересно.

— Только ты могла сказать такую глупость, — сказала Брангин, изумленно качая головой. — Неужели ты не понимаешь, какая опасность угрожает нам всем?

— Опасность? Когда Финн Кошка ведет вас в безопасное место? Ох, маловерка!

У соседнего костра сидели ведьмы и целители, кутаясь в пледы от пронизывающего холода. Аркенинг Грезящая сильнее всех страдала от бесконечных вьюг, лежа в лихорадочном сне. В груди у нее хрипло клокотало.

— Нам следовало отдать сигнал к отступлению еще месяц назад, — сказал Крепыш Джон со свисающими, точно у бульдога, щеками. Теперь он был далеко не таким плотным, как полгода назад. — Весь этот зимний поход был напрасным. Совершенно напрасным!

— Все войны напрасны, — мрачно отозвалась Энит. Она сидела, сгорбленная и безразличная, даже не прикоснувшись к миске с жидким супом, который сварили повара. Изабо знала, что Энит переживает за Дайда так же сильно, как и она сама.

— Ну да, — оживленно сказала Джоанна. — Война не напрасна, если ты победил в ней. Серые Плащи еще не разбиты. Разве Его Высочество не поднял Лодестар и не укротил бурю? Ри ни разу не проигрывал кампанию, а Яркая Война тянулась куда дольше, чем эта война, и унесла куда больше жизней. Вас не было в Риссмадилле, где груды мертвых тел тянулись, насколько хватало взгляда, а я была. Вы же не станете утверждать, что не стоило выгонять Ярких Солдат из Рионнагана?

Энит ничего не ответила. Джоанна присела рядом с ней, ласково сжав скрюченные пальцы на ложке.

— Поешьте, а то заболеете и только добавите мне лишней работы.

Энит невыразительно улыбнулась и послушно проглотила несколько ложек, а Джоанна встала и пошла, чтобы прекратить спор между Финн и Брангин. Она помогла Море уложить уставших и от этого капризных близнецов, потом отвлекла Дугласа Мак-Синна от переживаний, попросив его помочь ей рассортировать охапку трав и цветов, которую она набрала в тот день в лесу. Изабо, глядя на нее, гадала, что бы все они делали без Джоанны. Все очень устали после долгого и напряженного дня, поэтому никто не возражал, когда угли сгребли в кучу сразу же после ужина, а фонари притушили.

От беспокойного сна Изабо разбудил какой-то тихий хриплый гул. Она немедленно насторожилась, усевшись на своем тюфяке. Шедоухаунд Кэйлина стоял на опушке, вздыбив загривок и оскалив клыки. Его зеленые глаза зловеще горели. Сам Кэйлин стоял рядом с ним, положив руку собаке на спину.

Вокруг темных деревьев клубился туман, прижимаясь к земле и обвивая стволы. Зловеще пахло сыростью, точно от свежей могилы. У Изабо перехватило горло. Она встала и бесшумно по дошла к собаке, которая повернула свою гладкую голову и зарычала на нее.

Мир, сказала она на собачьем языке. Его загривок немного опал, а морда немного покрутилась и снова уставилась в лес.

— Там что-то есть, — сказал Кэйлин очень тихо.

— Месмерды, — сказал Гвилим Уродливый. Он сидел у краснеющих в темноте углей, тепло закутанный, со своим посохом на коленях.

— Нет! Здесь?

Колдун кивнул.