Бездушный принц

– Если бы ты это сделал, уже сидел бы в тюрьме, – кипит мой отец. – Это тебе не какой-то студентик, Генри Касл – один из богатейших людей Чикаго. Он пожертвовал пятьдесят тысяч в твою компанию.

– Возврата он не дождется, – говорю я.

– Тебе придется дать ему гораздо больше, чем возврат, если ты не хочешь, чтобы он сорвал твою гонку.

Я так сильно стискиваю зубы, что они, кажется, вот-вот треснут.

– Чего он хочет? – спрашиваю я.

– Узнаешь завтра утром. 8:00 в «Кейстоун Капитал». Не опаздывай.

Твою мать. Генри Касл даже хуже, чем его сын – высокомерный, напыщенный и мегатребовательный. Он захочет, чтобы я пресмыкался и лобызал его кольцо. Я же хочу кастрировать его, чтобы этот урод не производил больше дерьмовых сыновей.

– Я приду, – отвечаю я.

– Сегодня вечером ты потерял контроль, – говорит отец. – Какого хрена происходит между тобой и той девчонкой?

– Ничего.

– Жена должна быть активом, а не обузой.

– Аида ни в чем не виновата. Я же сказал, что это Касл.

– Разберись с этим. Она не должна отвлекать тебя от цели.

Я отключаюсь, и меня разрывает от несказанных слов, которые хотелось прокричать в трубку.

Это отец вынудил меня жениться на Аиде, а теперь он злится, что она не похожа на пешку, которую можно как угодно двигать по полю, как все остальные?

Вот что восхищает меня в супруге. Ее свобода и ее непреклонность. Я поставил на кон все, чтобы заставить ее надеть проклятое платье. Она бы ни за что не стала пресмыкаться перед Генри Каслом. И я тоже не стану.

Направляюсь наверх в нашу спальню, думая, что Аида чистит зубы и готовится ко сну.

Вместо этого она набрасывается на меня, как только я вхожу в комнату. Аида крепко целует меня и тянет к кровати.

– Ты не устала? – спрашиваю я.

– Еще даже двенадцати нет, – смеется она. – Но если ты предпочитаешь поспать, мой старичок…

– Давай узнаем, чего стоит утомить тебя, сумасшедшая девка, – отвечаю я, бросая ее на матрас.

* * *

На следующее утро Аида еще спит, когда мне приходится вставать на встречу к Генри Каслу. Я укрываю одеялом ее голые плечи, хотя прятать от глаз эту гладкую сияющую кожу кажется преступлением.

Аида кажется утомленной после той возни, что мы устроили ночью. Почти час мы занимались чем-то, гораздо больше похожем на борьбу, чем на секс. Аида испытывала меня, мою энергию и выносливость, проверяла, позволю ли я взять ей контроль.

Черта с два я бы сдался первым. Каждый раз, когда она пыталась взять верх, я снова прижимал ее и безжалостно трахал, пока мы оба не начинали задыхаться и обливаться потом.

Я видел, как ее возбуждает моя сила, понимание того, что я не уступлю ни на дюйм. Аиде нравится подталкивать меня, смотреть, как далеко она может зайти, прежде чем я сорвусь. Она делает это и в спальне, и в жизни.

Что ж, я гребаная скала, которую не столкнуть. И очень скоро она в этом убедится.

Как убедится в этом и Генри Касл. Он ждет, что я приду в его офис унижаться, но этому не бывать.

Так что когда его секретарша просит меня сесть и подождать перед дверью, я отвечаю: «Мы договорились на восемь» – и стремительно захожу.

Как я и думал, Генри сидит за столом и не делает ни хрена.

Это крупный, абсолютно лысый мужчина, его некогда мускулистое тело заплыло жиром. Касл-старший носит свободные костюмы с широкими плечами, что придает ему еще больше массивности. Единственное черное пятно на его безволосой голове – это брови, и смотрятся они довольно неуместно.

– Гриффин, – произносит он, холодно кивая и пытаясь придать голосу командные нотки.

Жестом Касл предлагает мне сесть напротив стола. Стул низкий и узкий, нарочито противопоставленный тому, на котором сидит сам Генри.

– Нет, благодарю, – отвечаю я и продолжаю стоять, небрежно облокотившись на край стола. Теперь я смотрю на него сверху вниз, и мужчину это явно раздражает. Он тут же встает сам, делая вид, что хочет рассмотреть какие-то фотографии на своей книжной полке.

– Оливер мой единственный сын, – говорит Генри и берет с полки фотографию в рамке. На ней запечатлен мальчик, бегущий к воде. За ним виднеется дом – маленький, голубой, больше похожий на избушку. Песок подходит к самым его ступенькам.

– М-м, – неопределенно киваю я. – Где это?

– Честертон, – коротко отвечает Генри. Ему хочется вернуться к основному разговору. Я же ухожу от темы, усиливая его раздражение.

– Часто туда ездите?

– Бывало. Каждое лето. Я недавно его продал. Хотел раньше, но Оливер устроил скандал. Он более сентиментальный, чем я.

Генри решительно ставит фото на место и поворачивается ко мне. Его широкие черные брови низко нависают над глазами.

– Ты напал на моего сына вчера вечером, – говорит он.

– Он напал на мою жену.

– На Аиду Галло? – со смешком переспрашивает Генри. – Без обид, но я бы не верил ей на слово.

– Это оскорбительно, – говорю я, выдерживая его пристальный взгляд. – Не говоря уж о том, что я видел это собственными глазами.

– Ты приказал охране его вывести, – кратко бросает Генри. – Я ожидал лучшего обхождения с самым щедрым из твоих спонсоров.

Я фыркаю.