Безголовое дитё

После концерта нас пригласили в контору, где был накрыт стол. Посреди стола возвышалась громадная бутыль мутного самогона. За столом произносилось много тостов. Артисты выпивали, закусывая огурцами, помидорами, редиской и тушёным мясом с картошкой. Степан произнёс тост за мою премьеру. Поздравил с «боевым крещением» и сказал маме, чтоб она обязательно отдала меня в музыкалку, потому что у меня «прекрасный слух и есть чувство ритма». Все за это выпили. Кроме мамы. Мама не стала пить крепкий самогон, боялась сжечь связки. Я наелась до отвала, и меня стало клонить в сон. Как я очутилась в грузовике, не помню. Помню, открыла глаза, а надо мной множество сияющих бриллиантов, натыканных в чёрный бархат неба. Я лежу у мамы на коленях и мне так хорошо, как бывало только с Бабуней в Одессе. А звёздочки летают по небу и исчезают, оставляя светящийся след. Кто-то сказал, что нужно успеть загадать желание, пока летит звезда. Я никак не могла выбрать желание — так много всего хотелось, а какому желанию отдать предпочтение, не могла решить. Звёзды всё летали и летали, пересекая небо светящимися хвостами, пока я не вспомнила самое любимое Бабунино желание: «Щоб нихто, николы, никого нэ убывав». Желание оказалось длинное и никак не вмещалось в светящийся хвост звезды. Пришлось долго-долго репетировать желание скороговоркой, и, наконец, когда я всё-таки успела произнести Бабунино желание, звёзды стали меркнуть, а небо с одной стороны посветлело, потом порозовело, и кто-то произнёс:

— Звездопад иссяк. Светает.

Так до конца недели я и объездила с бригадой артистов все подшефные колхозы театра. Я больше не волновалась. Поднималась на грузовик следом за мамой, будто так и задумано. Вместе с мамой кланялась, чем вызывала дружный смех колхозников и обязательно, как по заказу кто-то из зрителей выкрикивал пожелание, «щоб и дытына заспивала». Наверно была какая-то высшая логика в самом моём появлении на грузовике, которая и диктовала просьбу зрителей. Мой «номер» всегда проходил на «ура». Я настолько осмелела, что на последнем концерте под восторженные аплодисменты колхозников исполнила почти весь свой «лепертуар». Потом артисты, смеясь, спрашивали, похлопывая меня по плечу:

— Ну как «прощальная гастроль»? Удалась?

— А як же?! — победно восклицала я, и тут же, смутившись, пряталась за маму.

ХАЛТУРА

Шефские концерты закончились. Утром я с нетерпением ждала, когда же мама проснётся, чтоб, наконец, пуститься в долгожданное «свободное плаванье». От этого «свободного плаванья» я ждала чего-то необычного и удивительного, тем более мама сказала, что «в отспуск поедем в Одессу к Бабуне». Эту фразу я запомнила больше всех там фраз про шкафы, ремонт и пружинный матрас. Неужели мама забыла про свои мечты, и всё останется по-прежнему?

Я стала покашливать, знала — мама больше всего на свете боится, что я простужусь. Покашливала, покашливала, пока не закашлялась по-настоящему. Но никакой реакции. Тогда я стала ронять предметы — табуретку, кружку.

— Прекрати греметь! — раздался умоляющий сонный голос мамы из другой комнаты.

Я тут же заглянула к ней. Мама даже не собиралась просыпаться. Она лежала, как кошка на солнышке. На лице застыла блаженная улыбка. Я ткнула свою мордочку маме в подмышку и тихонько заскулила:

— Мамулечка! А когда ж ты пустишься в «свободное плаванье»? Ты же обещала, «вот наступит отспуск, вот наступит отспуск…»

Мама лениво потянулась, потом стиснула меня в своих объятиях и промурлыкала:

— Так вот же оно — «свободное плаванье», солнышко моё! Это такая метафора. Так говорят, когда не надо просыпаться, пока не выспишься. Не надо спешить на репетицию! Делай, что хочешь, никто тобой не командует, и ты никому не подчиняешься.

— А что поедем в Одессу, это тоже такая мета-фора? Мета-фора значит брехня?

— Не-ет, доця, не брехня! Я очень хочу к мамочке, хочу в Одессу к морю. Но всё дело в том, что нам не полностью заплатили отпускные. Какие-то копейки. Обещали расплатиться в конце сентября. Как я поеду к мамочке без денег, без подарков? Я у неё в неоплатном долгу за тебя. И опять приехать и сесть к ней на шею? Наши продовольственные карточки в Одессе не отоварят, пропадут. Так что свободно плавать будем в Кировограде. Кстати, тут говорят, есть пляж. С песочком. И водичка прозрачная, чистая.

— А Бабуня говорила, что тут нет моря.

— Моря нет, а есть речка Ингул. Хорошая идея! Мы сейчас позавтракаем, соберёмся и пойдём на пляж.

— Я в речке не хочу плавать, она грязная и холодная. Меня Жорж кидал в речку, и я сразу заболела.

— Ничего себе! Почему ты мне ничего не говорила?

— Просто забыла.

— А мы посмотрим, если речка грязная и холодная, купаться не будем. Просто посидим на песочке. Хорошо? А вечером сходим на вторую серию «Тарзана».

— Ура! Хочу Тарзана и Читу любименьких!

Пока мама наводила марафет, я собирала в торбочку посудку, чтоб играть на пляже в песочке. Но радость моя оказалась преждевременной. В дверь властно постучались. Мама быстро накинула халат и повернула ключ в двери.