Безликая королева

– Ну хорошо, – наконец согласился он. – Давай так… я попробую объяснить тебе то, что знаю и вижу, хотя, признаюсь, не обладаю навыком обучать. Мой собственный учитель – к слову, это был отец – всегда говорил, что настоящий навык приобретается тогда, когда приходишь к нему сам. Никто не должен постоянно бегать за тобой с наставлениями. Если давать знание в готовом виде, оно никогда не будет усвоено. Лучший учитель – это опыт. Хотя ты никогда не имела с подобными вещами дела, я не собираюсь отступаться от принципа. А теперь слушай внимательно. – Леоссар сел ровно и откинул назад выбившуюся прядь волос. – Есть я. Есть ты. Эта земля, трава, костер, твой меч. Все это состоит примерно из одного и того же. Видоизмененная спрессованная энергия. Все вокруг есть эфир, и в этом своя прелесть, поскольку мир – практически неиссякаемый источник энергии. Но черпать ее тоже нужно с умом, иначе убьет. Любое действие, которое ты воспроизводишь и при этом называешь магическим, опирается на самоконтроль, умение чувствовать и разграничивать. Деятельность мага похожа на работу горшечника. Твои руки – это каналы, передающие особый вид живой и способной изменяться энергии. При желании ты можешь делать из нее все, что захочешь, но к этому еще предстоит прийти. Твоя первейшая задача – почувствовать энергию и научиться накапливать, собирать в разных уголках: на кончиках пальцев, в ладонях, запястьях, локтях. Да где пожелаешь… ты должна уметь делать это свободно.

– Но как я сделаю это?

– Методом проб и ошибок. Энергия… она вызовет чувство покалывания, ведь это огромная сила, и если скапливать ее в одном месте, она потребует больше пространства и начнет выходить наружу. Этого и нужно добиться. Первое время доставляет неудобства, но потом привыкаешь.

Хаара вытянула руки и напрягла их, пытаясь почувствовать то самое покалывание, однако ничего не произошло. Маг поднялся на ноги и, зевнув, направился к палатке.

– Доброй ночи, принцесса.

Девушка не ответила, с головой погрузившись в процесс, который совершенно не понимала.

Леоссар давно уснул, а она все сидела у потухающего костра, пытаясь то напрягать руки, то расслаблять их, то сгибать, то выпрямлять, но так и не добилась успеха. Движимая желанием получить хоть какой-то результат, Хаара не унималась и лишь за час до рассвета растянулась на траве, уставившись в небо и сдавшись в объятия мраку. На черном покрывале мерцали и гасли далекие огни – глаза предавшего ее бога. Он смеялся над ней, над крошечной и жалкой, таскающей на себе страшнейшее из возможных проклятий. Хааре хотелось выкрикнуть, что не боится, обругать Геула, но поняв, что это бессмысленно, она устало показала небу средний палец. Девушка погрузилась в дремоту, сама того не заметив. На мгновение ей показалось, что в кончиках пальцев что-то шевельнулось. Хаара вздрогнула, но с разочарованием осознала, что это галлюцинация, только жалкий мираж на почве утомления.

Глава 37 Ее величество Наоми

– Я собираюсь выехать на прогулку, – сообщила Наоми мужу, пока тот занимался рассматриванием карты, растянутой на широком столе. Лонгрен был погружен в мысли и слушал жену вполуха, даже не поднял головы, чтобы выказать ей свое расположение или недовольство. Наоми стояла неподалеку от дверей и опасливо смотрела на его безучастный насупившийся профиль.

– Есть какой-то повод?

– А мне нужен повод, чтобы выехать из замка? – Наоми выдержала паузу, опасаясь разгневать мужа неаккуратным дерзким словом. – Периций сказал, что горный воздух пойдет на пользу моему здоровью. В последнее время я плохо сплю.

– И что тебя беспокоит?

– Полагаю, духота, мой король.

Лонгрен надменно усмехнулся.

– Я дам тебе шесть человек. Вернись к концу недели.

– Премного благодарю вас. – Она почтительно склонила голову, прежде чем выйти, но Лонгрен и теперь не проводил жену взглядом.

«Неужели я некрасива? Почему он не смотрит на меня? Я ведь молода и… скоро стану матерью», – думала Наоми, широкими шагами преодолевая коридор. Она велела прислуге собрать для нее необходимые вещи, запрячь лошадей и подготовить сопровождение.

– На подготовку экипажа потребуется время, ваше величество.

– Я поеду верхом, – горделиво отозвалась Наоми, хотя такая перспектива ее и не прельщала. «Они будут считаться со мной, – думала она, – меня будут уважать в этом замке, или я никогда не прощу себе жалкого поведения».

Она много размышляла над тем, как поступила бы другая девушка на ее месте. В итоге пришла к выводу, что сравнивать и гадать бесполезно, ведь это место только ее. Ненавистная рабыня по-прежнему крутилась в покоях мужа, и каждую ночь Наоми думала: «Что может дать она, чего не могу я?» Было время, и ей казалось, что искусство любви доступно каждому, но такой любви она не понимала… не хотела понимать. Каждая клеточка тела напрягалась, съеживалась, когда Лонгрен трогал ее. Муж причинял только боль, ребенка не было, и Наоми не знала, что должна сделать, чтобы мучиться меньше.

– Я постелила чистое белье.