Безликая королева

Грубые сапоги подмяли под себя тянувшуюся к небу осоку. Миновав заросли терна и одернув черный плащ, цепляющийся за шипы, мужчина вышел к бьющему из-под земли роднику. Его взгляд упал на маленький сверток и застывшее тельце в нем. Кожа ребенка побледнела, выражение немого отчаяния застыло на лице. Шею еще обвивала черная гадюка, издали напоминающая рабский ошейник. Заприметив мужчину, она как будто вздрогнула и поспешила сползти на землю, замерла там на мгновение, а затем юркнула в заросли и бесшумно скрылась. Неизвестный подошел ближе, наклонился и взял ребенка на руки. Младенец был легким, он будто спал и видел дурной сон.

Мужчина прижал его к груди и, подняв голову, взглянул на долину, туда, где раскинулось небольшое поселение. Скорее всего, Мисора побежала к нему и унесла второго. Маг в этом не сомневался. В воздухе все еще витала ее энергетика. Он снова взглянул на ребенка, по глупости брошенного этой пугливой стервой. Словно почувствовав присутствие отца, младенец открыл хищные, ярко-желтые глаза.

* * *

– Знаю цену бою я, как ведут войну,
Отдаю почтение хлебу и вину,
Счета нету подвигам, жизнь моя длинна,
Только вот история не совсем моя.
Расскажу про чудищ я, как прогнать беду,
Стоит приключиться ей, я туда приду.
Мог бы и сразиться я в доблестном строю,
Впрочем, лучше сами вы, а я вам спою.
Роль у барда важная – точно изложить,
Как броня на латнике приказала жить,
Как проткнули голову Глену-силачу,
Приукрашу, может быть, если захочу.
Знаю, как чудовище храбро победить,
Как девицу милую следом получить,
Как потратить золото, раздобыть коня,
Только вот история не совсем моя.

Нет, не осуждайте вы, дайте рассказать,

Где уместно жару дать, а где наблюдать.
Счету нету бедствиям, что я пережил,
Впрочем, если честным быть, я их заслужил.
Участь барда сложная – помнить до конца,
Как срубили голову вражьего бойца,
Как святое воинство, гнав во весь опор,
Магу между плеч крутых вогнала топор.
Знаю, без сомнения, много я дорог,
Покорил бы я весь мир, если б только мог.
Счету нету знаниям, жизнь моя длинна,
Только вот история не совсем моя.

– Ну чего ты, бездельник, голосишь? – Услышав возмущенный голос матери, высокий веснушчатый паренек спрыгнул со стога сена, оставив на нем старенькую лютню и примятое место.

– Утомился, матушка, всего на мгновение присел!

– Ах ты, мелкий лжец… – Женщина в сером поношенном платье, держащая в руках темный платок, неодобрительно покачала головой.

Как не вовремя она появилась на пороге дома, а ведь Анвилю так не хотелось ничего делать! Славно было лежать на стоге сена и петь, наблюдая за движением изредка возникающих облаков! Он мог заниматься этим часами, увиливая от домашних дел и всегда находя оправдание после. Такой талант точно оценили бы в городе, возникни у юноши шанс туда сбежать! Впрочем, пока это оставалось маленькой мечтой. Чего же сегодня ему так не повезло? Неужели мать уже закончила с делами?

Анвиль лучезарно улыбнулся, зная, что обычно это действует на людей. Как можно сердиться на юношу, поцелованного самим солнцем? Сколько света и беззаботной радости излучало его лицо! Анвиль надеялся, что мать простит ему все и удалится в дом, но та лишь снисходительно взглянула на сына.

– Вода закончилась. Пойди к колодцу, набери.

– Прямо сейчас?

– Сейчас, сейчас, лентяй… А ну бегом за ведром, и чтоб я духу твоего здесь не видела! Я все отцу расскажу, помяни мое слово…