Безликая королева

Из ближайшего шалаша показалась сгорбленная женщина. По количеству морщин и обвисшим щекам стало понятно – она стара. На шее целых три ожерелья, а татуировок больше, чем у кого-либо в округе. Глаза голодные, хищные, внимательные. В то же время крошечные, глубоко запавшие. Две черных, пристально смотрящих точки. Обвисшая уродливая грудь, к счастью, почти прикрытая перьями. Губы презрительно сжаты в полоску.

– Отэ аб якат?

Хаара лишь покачала головой.

– Я не понимаю вашего языка. Могу я просто уйти? Было бы прекрасно, если…

– Кто ты быть? – спросила старуха на ломанном даарском, и Хаара умолкла. В глазах вспыхнул огонек надежды.

– Слава Геулу, вы понимаете… – Тут же посетила мысль, что упоминание Геула при иноверцах было лишним. Хаара прикусила губу. – Боюсь, ваши люди все неправильно поняли: девочка чуть не упала в реку, я помогла…

– Я спрашивать, кто ты быть. Ты отвечать, – суровее отчеканила старуха.

– Я дочь командующего Лакудой… сира Ридесара. Мы были на разведке, в лесу… произошли страшные убийства. На нас напали. Дозорные, скорее всего, мертвы. Я упала в реку, поэтому выжила. Вы должны подумать о собственной безопасности. Убийцы могут быть поблизости, здесь лучше не оставаться.

Взгляд старухи оставался неизменно пристальным. Хааре казалось, она чувствует ее ложь.

– Ты быть чужой здесь. Ходить там, где наша земля.

– Прошу простить… я не нарочно.

– Ты не нравиться духам. Они говорить, что ты зло. Говорить сжечь.

Хаара мысленно усмехнулась. Ну да… конечно же.

– Уверяю, они ошибаются.

– Духи никогда не ошибаться.

Что за проклятые духи? Хаара старалась сохранять самообладание.

– Я не сделала ничего дурного.

– Но ты стать делать. Твоя душа есть ненависть, ты нести смерть многим.

– Неправда. Я не отняла ни единой жизни. Пусть ваши духи присмотрятся лучше… у меня и в мыслях нет… – Тут Хаара осеклась, подумав о Лонгрене. Она собирается убить короля, а до него тех, с кем столкнется на арене. Может, это зло предвидят духи? Но разве наказывать убийц – плохо?

– Сжечь тебя – верный путь. Но и нет тоже.

– Прошу, отпустите меня… я не опасна.

– Нет, ты слаба. Мы мочь продать тебя белый человек.

Хаара не знала, плакать ей или смеяться. Быть сожженной или проданной в рабство – выбор, достойный последней наследницы. И вполне очевидный. Рабство – не худший вариант. При удачном стечении обстоятельств можно сбежать. Может, белый человек окажется благородным. В глубине души Хаара знала: дважды повезет вряд ли.

– Продайте. От этого для вас гораздо больше пользы.

Старуха запустила пальцы в мокрые Хаарины пряди. Девушка почувствовала, как она тянет за них.

– Злые духи цепляться за волос, мешать ясно видеть, путать мысли. Но я не стричь. Белый люди любить грязный женщина. Етжив абэн. Миддар мэ манджум. – Последнее старуха бросила стоявшим поблизости мужчинам, и Хаару куда-то поволокли.

* * *

Девушка перестала думать о том, что хуже уже не будет. Каждый новый день убеждал в обратном. Ее привязали к дереву прямо напротив одного из идолов, так что теперь уродливые, хищно скалящиеся рожи пристально наблюдали за пленницей. Просто деревяшка… Хаара убеждала себя в этом, но не могла избавиться от навязчивой мысли, будто что-то незримое и впрямь дышит поблизости… изучает. Не шевельнуться. Хочется в туалет, знобит, рука пульсирует от боли. Плакать уже нечем. Хаара чувствовала не столько отчаяние, сколько злость. Она мысленно взывала к Иландару, но тот не появлялся. Специально мучает или не может зайти на землю эскаллов? «Ну же, братец… убеди духов отпустить меня». Никакого ответа. Губы Хаары искривила злобная усмешка. Так улыбается человек, готовясь убить. Черные мошки кружили у лица, кусали за лоб и щеки. Девушка делала вид, что не замечает дискомфорта. Пыталась абстрагироваться, воображая костер. Наверняка гореть гораздо неприятнее.

Иноверцы разожгли огонь. Хаара наблюдала за тем, как они едят из общего котелка и предаются странным увеселениям: какая-то женщина с извилистым узором на спине целовала в губы парня сильно младше себя. Неподалеку еще две женщины боролись, пытаясь повалить друг друга с помощью хитрых приемов. Собравшиеся вокруг наблюдатели поддерживали их возгласами и словечками, смысл которых до Хаары не доходил. Увы, проклятый идол закрывал приличную часть обзора, а пленница смотрела куда угодно, лишь бы не на него. Прислушивалась. Никаких подозрительных звуков. Деревья в этой части росли слишком близко, вархары вряд ли проберутся. Единственное, что утешало. Хотя спать под открытым небом, когда напротив такая уродливая деревяшка, казалось невозможным. Ночные тени воскресили образы, которые Хаара старалась тщательно запрятать в дальние уголки памяти. Трупы на кольях. Ночь обладает жуткой способностью оживлять все дневные кошмары. Что, если мертвецы слезли с кольев? Что, если они придут?