Безликий и Чудовище (СИ)

Я долго уговаривал короля позволить мне там присутствовать. И мне разрешили, но с одним условием. В услужении короля и многих его предшественников был так называемый «Внутренний Советник». Дух камня, которого я преподнёс в подарок королевской семье долгие годы назад. В общем и целом — он взрастил прямо в моих руках два минерала, на подобии кандалов, чтобы я не смог колдовать и в случае чего помочь Бальтазару..

Что-ж… Приехали… Ждали мы их долго, помню, стоял я как на иголках. Когда лошади вдалеке показались — глядели вместе с Гором во все глаза, чтобы умельца нашего разглядеть как можно быстрее. Увидели… В одной только рубашке и штанах тонких его на снег кинули. Босыми пятками по снегу ступает, ноги дрожат, видно, что переломаны, лицо всё взбухшее от синяков — всё внутри сжалось, когда увидел его таким. К нам подошел один из приезжих, кое-как на нашем болтавший, и начал королю объяснять, что чадо его покусилось на уже обещанную честному человеку женщину и посему должно понести соответствующее наказание от рук отца девушки. Его высочество слушал-слушал, а потом молча кивнул — «Разбирайтесь». Тут же переговорщик махнул своим рукой, крикнул что-то на их говоре и назад побежал. Из толпы к Бальтазару вышел высоченный, широкоплечий мужик с огромной деревянной дубиной, которая на глаз весила килограмм двадцать, не меньше. Вышел, постоял, нахмурившись, напротив съежившегося от холода Бальтазара, и о чём-то его спрашивает. Мальчик помолчал с полминуты, а потом что-то отвечает. Что — я не расслышал, далеко они от нас стояли, метров за двадцать. Но, в любом случае, ответ отца не удовлетворил. В ту же секунду он размахнулся и треснул той огромной дубиной Бальтазара по боку. Бальтазар тут же оказался на земле, словно он ничего не весит. Меня так и передёрнуло, я рванулся вперёд, но на меня тут же набросились королевские солдаты. Гор сумел отлететь на несколько метров, но его тоже словили. Я начал, переходя на крик, требовать, чтобы это безобразие немедленно прекратили. Мне ответили, что это с нашей стороны будет не компетентно. Что маленький проступок Бальтазара не должен стоить хороших взаимоотношений с соседними народами, и если он по их мнению совершил преступление — он должен понести наказание. И там… Там…»

По Зигмунду было видно, что он сейчас хотел продолжить рассказ в прежнем ключе, но что-то недосказанное, не выраженное ещё никому, мешало ему это сделать.

— Я не оправдываюсь, но… Я болел тогда. Не сильно, но оказаться за мгновение рядом с мальчиком я не мог. Тем не менее, я мог вырваться, мне бы это не составило труда. Но я не вырвался. А его продолжали бить. — Он надолго замолчал. — Я… Я, чтобы ты не подумал… Ладно, сейчас это не важно…

«К тому моменту Бальтазар уже практически неподвижно лежал на земле. Я до ужаса боялся, что его забьют до смерти, но тут из скопления людей вылетела девушка, которую до того момента старательно удерживали в стороне. Это, как не сложно догадаться, была Звёздочка. Она подлетела к Бальтазару буквально в самый последний момент, под самую дубину, загородила его собой, потом медленно-медленно, не сводя взгляда с отца, присела рядом с Бальтазаром и, обняв, буквально накрыла его собой. Отец бить своего ребёнка, естественно, не стал, но посмотрел на девочку презрительно, с жутчайшей злобой, и после этого они все уехали, а Звёздочка с Бальтазаром остались. Тут и я подоспел, всё-таки осмелел и вырвался. Бальтазар ещё три дня пролежал без чувств, у него было сотрясение, и ему сломали почти все рёбра, они чудом не задели лёгкие. А Звёздочка… Жолдыз ушла через какое-то время. Сказала, что знает, где сейчас под новым именем обосновался её театр и собирается продолжить там работать. Я не знаю почему, но я сразу почувствовал что-то неладное, да ещё и она так выглядела, будто что-то недоговаривает, но отчаянно на это намекает и тем самым подсознательно уговаривает меня каким-то образом её отговорить. И я пытался отговорить, честно, но она не соглашалась. В конце концов я просто проводил её до места назначения, чтобы точно знать, где она находится, и предупредил её, что Гор каждый день будет сюда прилетать, чтобы мы точно знали, что с ней всё хорошо. На том мы и расстались. Больше я Жолдыз никогда не видел.