Безликий и Чудовище (СИ)

Шло время, Бальтазар начал приходить в себя, постепенно он начинал связно говорить, овладевать руками и ногами, и вот однажды Гор вернулся со своего визита к Жолдыз как-то подозрительно рано. Как выяснилось, их театр опять куда-то уехал. Они стали часто переезжать — доходы с представлений падали, потому они и меняли так часто место своего пребывания. Но сам факт оставался фактом — Жолдыз пропала. Совершенно и окончательно. А Бальтазара тем временем уже стала интересовать судьба его подруги. Первое время я как мог отмахивался, но в один день он за меня схватился, и, глядя красными, выпученными глазами прямо на меня, прорычал сквозь зубы: «Где Жолдыз?». Не буду описывать нашу перепалку, но после нескольких полетевших на пол вещей я всё-таки его скрутил и рассказал, что произошло. Не хотел этого делать, боялся, что это на нём, и без этого искалеченном, ужасно скажется, и, чего уж греха таить, оказался в итоге прав. Он сразу побледнел, весь затрясся, взвыл — так только собаки, которых душат, визжат — царапаясь и кусаясь вырвался из моей хватки, порвав на себе рубаху, выбежал на улицу и рухнул прямо в мокрый снег, вопя на всю округу. Как мне тогда за него страшно было — это ужас. Одно я сейчас знаю точно — это было началом конца. Ужасного конца.

Через какое-то время к нам заявилась королевская гвардия, сообщили, что король с королевой требуют своё чадо обратно. Тут я уже серьёзно разозлился, но Бальтазар — он к тому моменту уже полностью поправился — стал меня уверять в том, что он обязан туда пойти. Стал говорить, что я ведь сам его всегда подталкивал к этому — к тому, чтобы он наладил отношения с семьёй. Он говорил, а глаза у него были серые, безжизненные, холодные… Мы долго так спорили, почти несколько часов, я, Бальтазар и стража. В конце концов его увели. Я его отпустил. Снова. Понимаешь? Снова. Снова буду жалеть, но впоследствии опять наступлю на те же грабли.

Я оказался тогда прав. Он был сломлен. Бальтазар, понимаешь? Если раньше его удерживало как-то моё наставление, его повседневные занятия, как отдушина, то тогда, лишённый любимого дела, его семья сожгла большинство его чертежей и разработок, единственного друга, униженный и достигший, казалось, самого дна — он уже не боялся ничего. И он убил их. Сначала старших…» — Зигмунд заикнулся, будто ему сдавили горло. — «Он, прежде чем уйти от меня, стащил маленькую, совсем-совсем маленькую колбу с одним… С-С одним химикатом. Он сбежал из темницы и подсыпал им это в еду. Они страдали. Долго. Бились в конвульсиях, их рвало кровавой рвотой… Королева и её три старших сына. Её ещё смогли спасти, а вот принцы… В общем, с-сгорели они меньше чем за день. Королева выла потом неделю, а король, поговаривали, прямо на глазах поседел после того, как они увидели тела. Всё бельё красное, а худые лица с до предела распахнутыми глазами искажены были таким животным ужасом, будто к ним за секунду до смерти явился сам Дьявол.

Как бы я не любил его, я понимал, что он сошёл с ума и не остановится. Поэтому я настоял, чтобы Бальтазара искали с утроенной силой. Я тоже искал его. Но мы не успели отыскать и схватить его вовремя. Через какое-то время он объявился, потребовал у отца трон, и, получив отказ, убил всех остальных.

В тот день я, проснувшись, выйдя на улицу, смотря на людей, на небо, на летящих в нём птиц вдруг явственно ощутил, что что-то поменялось. Тогда ещё даже не успели прозвучать первые возгласы «Да здравствует новый король!», но я уже ощущал, что нечто вокруг кардинально поменялось, и будто ведомый каким-то внутренним чутьём я отправился в столицу» — На лице Зигмунда появилась широкая, болезненная улыбка. — «Не прогадал, чёрт возьми. Ещё, знаешь, шёл к главной площади и думал: что за запах? Почему так много ворон? Почему так много людей? В общем, пробрался я через толпу народа и увидел…» — Он замолчал. — «Король и королева с их детьми. А точнее — их тела. Хотя… Кого я обманываю — это были просто куски мяса. Фарш, с торчащими отовсюду костями и обрывками окровавленной одежды. И да, висели только королева с выводком… От короля… Только голова осталась. В самой середине находилась, а в глазницу воткнута табличка с надписью: «Потому что они это заслужили».