Безликий и Чудовище (СИ)

Разговор сразу перетёк в мирное русло, весело зазвенели ручьи болтовни о чём-то совсем, казалось бы, не важном, но одновременно с этим приятном и только лишь им понятном. Именно во время этой идиллической беседы наконец-то подоспел Агний. Подоспел, и… Остался на месте. В дверном проёме. Хотел сначала, правда, зайти в комнату, что-то сказать, но когда понял, что сказать ему нечего, да и момент, откровенно говоря, абсолютно не подходящий, остался стоять в коридоре. Он мог прислониться к стенке, о чём-то размышляя, мог на секунду заглянуть вновь в комнату, чтобы убедиться в том, что подходящий для него ещё не наступил, но в основном он старался держаться дальше от поля зрения беспечно разговаривавших учителя и учеников. Ему было неловко. Он стал это явственно ощущать ещё с того момента, когда Искури попросила взять его, Агния, в это место. Это было странное ощущение того, что ты тут явно лишний, и что лучше бы тебе сейчас растаять и куда-нибудь деться.

К счастью, продолжалось это не долго: Лейв в один момент заметил всё-таки уже минут пять топтавшегося на пороге товарища и Агний наконец-то получил моральное право зайти в комнату и тихо присесть на близлежащий табурет. И только все приготовились после минутной паузы вновь заговорить о своём, как Агний вновь обратил на себя внимание, дождавшись всё-таки нужного момента.

— Господин Зигмунд. — Все затихли, мальчик выволок из кармана штанов измятый листок бумаги с уже поплывшим на нём детским рисунком. — Я… Я бы хотел просто узнать… — Агний нервно сглотнул, подбирая слова. — Просто узнать насчёт этого…

— Агний, давай не сейчас, — Нахмурился Имир, — ну ты что в самом деле!

— Имир, выйдете, пожалуйста, и помогите с другими ранеными.

— Что? Но..!

— Имир. — Мужчина обрезал ученика на полуслове и посмотрел последнему прямо в глаза. Имир мгновенно сник, молча взял за руку младшего брата и вышел с недоумённо оглядывавшемся на всех присутствовавших в помещении Лейвом за дверь.

Тишина, в течении которой Зигмунд сверлил мальчика хмурым взглядом, продлилась не долго.

— Агний, отдай это. — Мужчина поддался вперёд и вытянул руку к рисунку.

— Нет. — Агний отодвинулся назад.

— Агний, немедленно верни это.

— Не сейчас.

— Это ещё в смысле, юноша? Я сказал — быстро!

— Если расскажите, что случилось с Бальтазаром — отдам.

— Что случилось с Бальтазаром?

— В смысле — что с ним стало? Почему он такой? Зигмунд, я простой раб, я очень мало об этом знаю!

— И зачем тебе это знать?!

— Я должен знать, с кем я борюсь, разве не так? — Зигмунд вновь перебить мальчика, но Агния было уже не остановить. — Разве я теперь не часть «команды», или я простой хвостик, который обязан помалкивать в сторонке? Зигмунд, я не хочу быть в ваших глазах наглецом, но я всё равно хочу знать о том, что вас связывало с ним, и я уверен, что и вам хочется наконец-то это из себя выплеснуть. Отпустить, скажем так. Да, я смешен в ваших глазах, но у меня есть то, чего не хватает многим. Я просто слушаю. Вы не знаете, сколько чистосердечных исповедей я выслушал за свою жизнь. Многие люди, бывшие выше меня, говорили при мне о том, в чём бы никогда не осмелились бы сознаться даже своим самым близким людям. Всё это по той причине, что я просто слушаю, я не перебиваю, я не осуждаю, я не советую, а слушаю. Пусть прожил я на этой земле не так уж и долго, но у меня уже есть кое-какой опыт, и он мне говорит, что вам хочется просто кому-нибудь сейчас выговориться. Кому-то постороннему… Ну, и…

Зигмунд изменился в лице и долго молчал, потупив взгляд. Потом он всё-же собрался с мыслями, выпросил у Агния рисунок, и, к огромному счастью маленького раба, не порвал его и не скомкал, а лишь тоскливо поглядел на творение детских рук, вздохнул и начал свой рассказ.

«Я даже не знаю толком, с чего всё началось. С Бальтазаром мы познакомились когда ему было… Ну, года четыре, наверное… Маленький, худой, ноги — как спички, тёмные волосы — мочалкой… Точнее, мы с ним были знакомы ещё задолго до этого — я выхаживал его, когда он только родился. Он появился на свет раньше срока, да ещё и с целым букетом заболеваний, но его смогли вытащить.

Так вот, уже тогда было видно, что мальчик немного не от мира сего, если ты понимаешь, о чём я. Мне об этом много раз писали его родители, я же до того, как увидел ребёнка своими глазами, списывал всё это на естественные, так скажем, «проблемы с головой». Не помню уже, по какому поводу я к ним тогда приехал, по хорошо запомнил нашу первую с ним встречу: близ дворца была роща, что-то вроде большого парка, я стоял близ крепостной стены, где-то дети бегали, играли, и тут замечаю, что маленький мальчик бродит среди деревьев совсем один. Ну, думал сначала, отбился, может быть, на минутку, сейчас к своим побежит — но нет. Минут тридцать я там стоял и то и дело мне этот мальчик на глаза попадался, то кругами ходит, то кору на стволе пальцем поковыряет, то палку возьмёт и начнёт ею либо по веткам ударять, либо в листьях опавших копаться. И всё это время взгляд этого мальчика куда-то под ноги направлен и что-то он постоянно говорит сам себе.