Безликий (СИ)

— Сол… — едва слышно прошептала она, и в этом шёпоте не прозвучало ни следа хотя бы какой-то эмоции. Ни радости, ни печали… Ничего.

— Родная, как ты? — всего лишь силуэт, но то, как она произнесла одно единственное слово, сразу же дало мне понять, что с девушкой что-то не так.

— Плохо… — так же тихо ответила она, — Темно. Ничего не вижу… Помоги…

Девушка говорила обрывисто, на большее ей просто не хватало сил. От её слов в груди сжалось сердце.

— Милая, потерпи немного, — с мольбой в голосе обратился я к ней, — Сейчас мы выйдем отсюда…

Наверняка в этот момент в её глазах загорелся тонкий лучик надежды, однако я этого не видел. Аккуратно взял её за руку, словно в этот момент моя ладонь прикоснулась к самому ценному и хрупкому, что у меня есть. На самом деле, по сути, так оно и было.

Мне было плевать на деньги, уплаченные мне Гарретом, плевать на эти пятнадцать тысяч, плевать на то, что сам могу не выбраться и остаться здесь навсегда. Одно стало целью в моей душе — вытащить Лексу из этой бездны, из этой проклятой пустоты. И я дал себе обещание: если мы с ней выберемся, я исполню любую её просьбу, выполню любое её желание. Ведь она не должна была испытывать все эти ужасные муки, не должна была бродить в этом мраке на протяжении стольких дней… И ведь это я обрёк её на это… И только на мне лежит вина в том, что проклятье затронуло тело и разум девушки.

Следы тянулись вперёд бесконечной линией, петляли, уходили в сторону, затем вновь возвращались к прямой. И где-то там впереди нас ждал выход. Время, казалось, потеряло свой счёт, но я точно знал — мы близко.

Лекса ослабла, уже не могла идти. Бездна истощила её настолько, что у неё даже не было собственных сил на то, чтобы стоять на ногах, и она была готова упасть. Я подхватил её, и тело девушки показалось мне необычайно лёгким, но я даже не обратил на это внимания.

Мы были уже близко. Совсем близко.

Искажение возникло внезапно. Я будто бы даже не заметил его, а затем резко оказался на той самой безжизненной улице. Передо мной вновь уходил вперёд ряд одинаковых деревянных домов.

Но было и одно отличие. На середине улицы стоял человек, облачённый в красный мундир поверх белой рубашки, серые брюки, сапоги. На вид ему было не больше двадцати, а с молодого лица на меня смотрели два ясных голубых глаза. Франц Фишер… погибший солдат… и друг детства Лексы.

И, будь я ещё раз проклят, но появление покойника перед нами не предвещало ничего хорошего.

— Сол… Где мы?

Лекса внезапно очнулась у меня на руках. Её голос стал звучать куда здоровее: вместо хриплого шёпота она начала говорить своим, в меру звонким голосом. И в этот момент на мгновение меня пробрало небольшое облегчение. Получилось?

— Мы в мире грёз, — переведя взгляд сначала на неё, затем вновь вернув его на силуэт парня, стоящий на дороге, ответил я, — В Бесгермене…

— Где!? — удивлённо спросила она, а затем перевела свой взгляд с моего лица на улицу, — Франц!?

Лекса сама встала с моих рук, но затем резко сделала шаг назад, словно становясь под мою защиту. Я видел, что в её взгляде царят непонимание и страх, причём второе преобладает над первым.

— Я так рад, что в порядке, Лекси, — до нас донёсся голос, принадлежавший парню. После этих слов он направился к нам, и уже настала моя очередь напрячься.

— Исчезни, — я направил в его сторону небольшой поток энергии, думая, что это очередное порождение мира грёз.

— Не выйдет, — он играючи взмахнул рукой и развеял заклинание, — Оставь попытки, ты не сможешь убрать меня отсюда. К тому же, ты мне не нужен…

Я заслонил собой девушку. Если я не нужен мертвецу, значит, целью является она. Кроме нас здесь больше никого не было.

— Я бы хотел напомнить тебе о времени, дорогуша, — не обращая на меня внимания, произнёс он. Я обернулся к Лексе и увидел, как её глаза стремительно наполняются истинным, непередаваемым страхом.

— Ты знаешь, о чём он?

— Он был сыном часовщика, — испуганно прерывисто сказала она, — Спустя пару месяцев после нашей последней встречи он прислал письмо, где сказал мне о четырёх датах. Одна из них была пару лет назад, ещё две должны скоро настать, до последней ещё несколько десятков лет. Он попросил выбрать одну, и я выбрала…

— Оу, так ты помнишь, как это мило, — Франц слегка улыбнулся, — Однако тебе пора…

И лишь прозвучали эти слова, Лекса вышла из-за моей спины и направилась вперёд.

— Стой, куда ты? — я схватил её за руку, сам начал создавать печать для заклинания, которое должно было вернуть девушку в реальность.

Однако меня прервали…

Голова внезапно взорвалась приступом разрывающей боли. Из носа хлынула кровь, в ушах поднялся звон такой силы, что я уже не мог терпеть. Перед глазами всё поплыло, но в чёткости остались два силуэта: остановившийся покойник и идущая к нему девушка.

— Я просил тебя не вмешиваться… — донеслись сквозь контузию до меня слова Франца.

Лекса плавно развернулась, сделала шаг ко мне. Подошла, взглянула прямо мне в глаза.