Безлюдные земли

– Это чертов манекен! – взвыл Бергер.

Блум выбралась из болота. Тонкие розовые струйки стекали у нее по лицу из крошечных ранок. Она ничего не говорила, только смотрела на руку, которая висела, раскачиваясь, на толстой цепи. Потом Молли подошла к телу, которое не было телом. Пока Бергер стоял, согнувшись и опираясь руками на колени, она рассмотрела лицо, которое никогда не было живым. Потом протянула руку, достала у манекена изо рта предмет и протянула его Бергеру.

Это была крошечная шестеренка.

31

Четверг 29 октября, 19:48

Бергер поискал взглядом Блум. Она медленно подошла с поднятым оружием к изуродованному манекену, привязанному к огромному, освещенному часовому механизму. Потом показала рукой в сторону и скользнула к террасе дома. Бергер последовал за ней. Когда они, пригнувшись, остановились перед ведущей на террасу лестницей, сходство с домом в Мерсте стало просто-таки противоестественным. Дома казались близнецами.

Вдруг одна мысль поразила Бергера, когда голос разума снова зазвучал у него в голове. Часовой механизм, должно быть, был запущен в строго определенный момент, так чтобы они не успели добежать. Значит, Вильям, вероятно, видел, как они подошли к поляне, и прикинул, сколько времени у них займет переход через болото. Наверняка он видел их благодаря камерам слежения, а потом вышел и запустил часовой механизм.

Вышел из дома. Он был здесь.

Вильям мог бы застрелить их в любой момент, пока они шли по болоту. В течение нескольких минут они были живыми мишенями. Но он этого не сделал. У него другие планы.

И, вероятно, они связаны с домом.

Блум подняла фонарик и кивнула Бергеру. Он достал свой и кивнул в ответ. Он увидел по ее взгляду, что ее посетили те же мысли, что и его.

Возврата нет. Они должны войти.

Они поднялись на террасу, присели на корточки у двери, спасаясь от возможной ловушки, ощупали дверь. Не заперта. Блум открыла ее.

Никаких ножей не вылетело, никакой коварный механизм не пытался обмануть их в этой еще более темной темноте за порогом. Оба фонарика зажглись.

Прихожая не очень походила на прихожую в доме в Мерсте; дома-близнецы все же не были клонами. Кухня прямо впереди, лестница в подвал слева, лестница вверх справа, больше ничего. Бергер и Блум оказались перед вынужденным выбором.

Бергер остался у ближайшей двери, наблюдая и за кухней, и за прихожей, а Блум прокралась в кухню. Бергер был совсем не рад, что она на мгновение исчезла из поля зрения, но она быстро вернулась и покачала головой.

Снова в прихожую. Только в этот момент они уловили запах. Постояв несколько секунд, попытались понять, что это. Прежде всего, запах был затхлый, в нем чувствовалось присутствие экскрементов и мочи. И Бергер, и Блум принюхивались, стараясь ощутить, витает ли в воздухе смерть.

Были ли признаки смерти?

На сколько разложившихся трупов им предстоит наткнуться в этом адском доме?

Как они ни принюхивались, различить запах смерти не удавалось. Слишком хорошо знакомый, сладковатый, отвратительный запах гниения зиял своим отсутствием.

Не то чтобы это что-то значило. Смерть все равно могла обнаружиться, спрятанная смерть, нейтрализованная смерть, стерилизованная смерть. Все в доме указывало на смерть.

Блум сделала глубокий вдох и махнула в сторону лестницы, ведущей в подвал.

Брать быка за рога.

Темнота поднималась снизу, как будто была материальна, густая и вязкая. Они осветили первые ступени, потом каменная лестница делала поворот и исчезала из поля зрения. Кто-то должен пойти первым.

Бергер снял с предохранителя свой Glock и вышел вперед. Блум прикрывала его сзади, насколько это было возможно на тесной подвальной лестнице. Пылинки лениво кружились в конусах света, безразличные к окружающему их аду. Ни звука. Запах становился сильнее, более затхлым, более противным.

Моча и кал.

Бергер свернул за угол. Там находилась закрытая дверь. Они с Блум подошли к ней. Бергер положил руку на ручку и услышал, как тяжело он дышит. Хрипит, как умирающий. Он нажал на ручку двери. Дверь отворилась.

Они оказались в очень маленькой комнатке с еще двумя удивительно низкими дверями. Блум могла стоять в комнате прямо, Бергер нет. На полу лежал пустой матрас со скомканным одеялом. В одном из углов стояло ведро, накрытое крышкой. Когда они приблизились к ведру, вонь стала еще сильнее.

Моча и кал.

Блум и Бергер остановились и осмотрелись. Место, где они находились, было тюремной камерой. Здесь, несомненно, лежала Эллен Савингер. В самом грязном аду.

Бергер увидел, как Блум, сделав глубокий вдох, приблизилась к одной из двух дальних дверей. Она бросила взгляд на него и открыла ее. Бергер, пригнувшись, двинулся вперед, прикрывая Блум, вошедшую внутрь. Ее фонарик осветил следующую комнату.

Зрелище в целом было то же самое: потрепанный матрас с одеялом, ведро под крышкой, никакой лампы на потолке, зато еще две низкие двери в другом конце комнатенки.

Бергер увидел удивление, написанное на лице Блум, и предположил, что на его лице написано оно же. Все было очень странно.