Безлюдные земли

Ванная комната была отдраена до блеска, включая явно эксклюзивный душ. Исходивший от всего легкий аромат был весьма изысканным. На комоде в столь же светлой и свежей спальне стояли фото в рамках. Бергер изучил их одно за другим. На первой стояли три человека в пляжных нарядах с абсолютно одинаковым рисунком в полоску. Сияющие родители, судя по виду, принадлежащие к верхушке среднего класса, и между ними худенькая девочка лет десяти – возраст, когда настоящая Натали Фреден покончила с собой. В ее внешности явно просматривалось сходство со школьной фотографией из Умео. Включая курносый нос. Остальные три фотографии представляли взрослую Молли Блум, занимающуюся разными видами спорта, и везде одну. На одной она, видимо, бежала марафон, на двух других на ней было альпинистское снаряжение. На одном из этих снимков она на веревке свисала с отвесного склона горы и, радостно улыбаясь, махала рукой в объектив.

В допросной Бергер ни разу не видел ее улыбки. Только сейчас он по-настоящему осознал, какая она красивая.

Он со стуком вернул снимок на место. Почему, черт побери, человек расставляет в спальне фотографии себя самого?

Бергер вернулся в гостиную и подумал, что портрет Молли Блум начинает вырисовываться. Проклятое СЭПО. Он краем уха слышал об этих группах. Наполовину внешняя элита, которую используют хоть против коррумпированных полицейских, хоть против международной мафии. Их посылают на задание, только когда это действительно требуется.

И теперь явно потребовалось.

Из всех возможных кандидатур – против Сэма Бергера.

В гостиной одна стена прерывалась эркером. В углублении стоял письменный стол. Бергер подошел к нему. Такой же порядок, как во всей остальной квартире. Компьютера не видно. Несколько ручек, шесть блоков разноцветных стикеров. Какое-то время Бергер рассматривал все это, потом повернулся и оглядел комнату.

Над ослепительно-белым диваном висела потрясающая фотография метра два шириной – на ней группа альпинистов взбиралась на заснеженную гору. Их черные силуэты виднелись вдали на фоне яркого, неповторимого заката солнца, чьи лучи отражались от снега. Но кроме уникальной красоты картина поразила Бергера толщиной почти в дециметр.

Ровно в тот момент, когда Бергеру пришла в голову не имеющая значения мысль о том, как тяжело, должно быть, пришлось тащившим картину грузчикам, внизу раздался стук двери, приглушенный, как будто кто-то хотел войти в подъезд незаметно. Бергер глубоко вздохнул и спешно стал искать взглядом еще что-нибудь, неважно что.

Под картиной, вплотную к дивану, лежал скомканный стикер. Розовый. Бергер подбежал, схватил его, увидел на нем текст, написанный от руки. Быстро прочитав, задумался на две секунды, больше времени у него не было.

Но его хватило, чтобы сжать правый кулак так сильно, что рана опять открылась.

Тут раздались шаги на лестнице.

Два человека, вряд ли больше.

Бергер достал из кармана крошечный пластиковый пакетик, самый маленький пакетик для улик, засунул в него розовый листок и стянул с себя джинсы. Приложив некоторое усилие, он засунул пакетик в задний проход. И услышал, как открывают входную дверь, один замок за другим. Он едва успел застегнуть брюки, когда в квартиру ворвались.

Сознательно забрызгав кровью из раненой руки ослепительно-белый диван, он напоследок вытер об него окровавленную кисть. А потом на него набросились. Получив удар в солнечное сплетение, он согнулся и ответил – хотя от боли почти не мог дышать – ударом головой ниже пояса. Нападающий громко застонал и резко попятился назад, стукнувшись спиной о дверной косяк. Бергер тем временем выпрямился, наконец, сумел вдохнуть, но тут получил новый удар, трусливый удар сзади по почкам, на который он ответил яростным пинком. Нога попала в пустоту, и он потерял равновесие. В падении ему все же удалось задеть второго противника, нанеся круговой удар ногой. Тот отскочил, прыгая на одной ноге. Первый бросился к лежащему Бергеру и не нашел более элегантного решения, чем наступить ему на лицо. Бергер увернулся, схватил нападавшего за правую ногу и ударил крепко сжатым кулаком по голени. Этот тоже запрыгал на одной ноге. Бергер поднялся и бросился на него, выбрав классический полицейский захват, получил удар и услышал, как боль заполнила квартиру вместе с криком «Рой!», больше похожим на рыдание.

Бергер увидел руку с большими дешевыми дайверскими часами, которая пронеслась мимо его лица, держа иглу для инъекций. Потом почувствовал укол в шею. Поле зрения странным образом свернулось, и последнее, что он заметил, прежде чем сознание отключилось, был узор из кровавых пятен на элегантном белом диване.

14

Вторник 27 октября, 14:37

Еще не открыв глаза, Бергер знал, что он находится в допросной комнате.

Зрение – наше самое очевидное чувство. Когда мы просыпаемся, мы хотим сразу же открыть глаза, это сидит в спинном мозге, и только что вернувшееся сознание редко соображает так остро, что ему удается удержать нас от этой инстинктивной реакции.

Однако именно так сейчас и произошло.