Безлюдные земли

Молли Блум, не успев промокнуть, зашла в нечто, претендующее на звание ресепшен. Отдельные образцы, лежащие на застекленных полках, представляли собой неидентифицируемые, покрытые пылью куски труб с немыслимыми ценниками. В целом помещение производило крайне угрюмое впечатление, которое только усугублял запах древесного спирта, исходящий от угрюмой сотрудницы. Увидев Блум, она махнула рукой в сторону двери за спиной. Замок зажужжал, и Молли Блум вошла внутрь.

На первый взгляд, контора подтверждала впечатление от ресепшен. Нечто среднее между складским и производственным помещением вмещало четверых сотрудников, сидящих за компьютерами, которые только очень натренированный взгляд смог бы отличить от старого тормозного железа девяностых. Один из мужчин встал и пошел навстречу гостье.

– Готово? – спросила она.

Одетому в синий рабочий комбинезон мужчине было около сорока лет, и проницательный взгляд его голубых глаз очень сильно отличался от его в целом невзрачной внешности. Он кивнул и сказал:

– Частично оплачено и готово к доставке. Без чека?

– В этот раз без чека, – подтвердила Блум.

Он спокойно кивнул, словно ничто не могло его удивить, и вернулся к столу. Выудил из выдвижного ящика пакет и протянул ей. Она в свою очередь протянула ему коричневый конверт. Мужчина взял его и положил в тот же ящик.

– Спасибо, Улле, – сказала Блум, но он уже снова уткнулся в монитор.

Она поехала обратно той же дорогой, но после Линдхагенсплан продолжила путь по Дротнингхольмсвеген, пересекла Кунгсхольмен, переехала через Барнхусский мост, свернула на Тегнергатан и скоро оказалась на маленькой улочке, связывающей Энгельбректсгатан и Эриксбергсгатан.

Припарковав фургон вторым рядом, Блум вошла в подъезд дома номер четыре по Стенбоксгатан. Поднявшись по лестнице за несколько шагов, она отперла многочисленные замки, вошла в квартиру и вдохнула. Воздух казался нечистым, запачканным. Как будто в нем остались атомы недавней грязной драки. Войдя в гостиную, Блум посмотрела на свой когда-то столь ослепительно-белый диван.

На четырех из шести подушек и на одном подлокотнике виднелись пятна. Капли крови из разбитой руки Бергера: и как только их оказалось так много? Видимо, понадобилось много внутренней силы.

Судя по всему, Бергер очень-очень сильно сжал кулаки.

Молли Блум покачала головой. Она не была уверена, что ей возместят убыток. И она не сможет жить дома, пока там находится этот диван.

Она зашла в кухню и открыла холодильник, достала два протеиновых коктейля, выпила их и съела половинку яблока, извлеченную из пластиковой упаковки.

Потом она быстро осмотрела квартиру. Она бы охотно изучила все подробно, но что там она сказала ребятам в комнате наблюдения? «Меня не будет час. Максимум полтора». Так и должно быть. Она ненавидела, когда что-то идет не по плану. И сама она все делала как должно. Теперь.

Кухня. Хорошо, никаких явных странностей. Ничего в холодильнике, ничего в шкафах, ничего в раковине, ничего в мусорном ведре. Он, разумеется, спешил. Пятна крови вряд ли были оставлены специально. Понятно, что это могло случиться во время драки с Кентом и Роем, но ее инстинкт однозначно подсказывал ей, что Бергер в гневе сжал кулаки так сильно, что рана на костяшках снова открылась. Когда он заметил это и увидел белизну дивана, соблазн оказался слишком велик. О’кей, она может это принять. Он не был человеком, ценившим элегантность. Когда ему бросился в глаза диван, он отреагировал спинным мозгом. Белые вещи должны быть запятнаны.

Спальня. Быстро. Да, фотографии на комоде стояли по-другому. Он поднимал или, по крайней мере, передвинул ее фотографии в горах. О чем он тогда подумал? Ему казалось, что она в целом человек исковерканный – та Натали Фреден, которую она хотела заставить его видеть, – и вот вместо этого он столкнулся с этой все контролирующей личностью. С альпинисткой. Противоположность утраченного контроля.

Вероятно, такова была реакция Бергера. Она превратилась из человека, утратившего контроль, в человека с полным контролем. И наоборот в отношении него: от полного контроля к его утрате. Все его предположения об объекте допроса оказались ошибочными.

Должно быть, он удивился, что ему удалось так много вытянуть из нее во время его допроса. Но ей действительно нужно было поделиться с ним информацией о Аише Пачачи и Нефель Бервари.

Иначе ни в чем не было бы смысла. Иначе он не сумел бы сделать никаких выводов. Иначе она не смогла бы его никак использовать.

А он ей по-настоящему нужен.

Как именно он узнал ее настоящее имя, осталось загадкой. В то же время это открывало новые перспективы. Много обещал тот факт, что Бергер был человеком, который знает, что делает. Знал ли он это в тот момент, когда в своем неряшливом стиле ходил по ее квартире? Или его охватила паника? Догадывался ли, что находится под наблюдением? Чувствовал ли преследование?