Безлюдные земли

Жизнь. Как же она пыталась это вытеснить. Вытеснить все. Как же она пыталась притвориться, что все нормально, что ничего примечательного в ее прошлом нет. Это удавалось: окончание учебного года, потом девятый класс, без Вильяма Ларссона, без мачо Самуэля Бергера, воплощения предательства. Все шло гладко, отличные оценки, дружеские отношения в классе, хорошие родители, никаких странностей.

Она так и не узнала, куда они делись, Вильям и Сэм. Они просто исчезли.

Молли Блум продолжала сидеть в комнате для допросов в самых секретных закоулках СЭПО в здании Управления полиции. Открыла свой компьютер и уставилась на экран. Перечитала материалы, официальные и неофициальные, не обнаружила ничего, чего не знала раньше.

Зато прошлое тянуло ее назад с непреодолимой силой.

Она сказала Бергеру правду: с того момента, когда ей удалось вырваться из лодочного домика, она не могла доверять никому в целом мире.

Был только один человек, на которого она могла положиться. Единственный в мире человек, которому она могла доверять, была она сама. Все держалось на Молли Блум. Никто другой не помог бы ей достичь в жизни благополучия. Не было ничего, на что она могла бы опереться.

Кроме нее самой.

Ее жизнь стала чудом контроля и самоконтроля. Она играла роль успешного человека, и ей удавалось это так хорошо, что она осознала, что у нее прирожденный талант к лицедейству. Еще в девятом классе она начала играть в театре, видимо, главным образом для того, чтобы держать свое подлинное «я» на расстоянии. Когда она после гимназии на авось пошла поступать в Театральную школу при Драматическом театре, ее приняли, и она оказалась там рекордно юной ученицей. Потом было участие в нескольких короткометражных фильмах, в студенческих работах. В последнем семестре она исполнила несколько крупнейших женских ролей мировой драматургии: Офелию, Марту. Ей предсказывали блестящее будущее. И она любила театр. Но ею начали овладевать другие силы. Ей уже было мало играть роли, ведь в итоге она не приближалась к справедливости. А ей от жизни хотелось именно настоящей справедливости. И она все яснее понимала, чего хочет, – она хотела стать полицейским. Хотела защищать мир от всех мыслимых разновидностей Вильяма Ларссона. И уж коль на то пошло, то и Сэма Бергера.

Она хотела защищать мир от несправедливости.

Проучившись в полицейской школе совсем недолго, она поняла, что в ней учат не совсем тому. Школа предоставляла вполне практические возможности: задерживать подозреваемых, ловить мерзавцев, – но что касается всевозможных моральных лабиринтов, пищи для ума было слишком мало.

Впервые после лодочного домика она не играла никакой роли. Она была полицейским. Сначала практикантом, потом ассистентом. Проходила обучение за обучением, переквалифицировалась в инспектора уголовной полиции. Ей не раз намекали, что ее прошлое делает ее крайне привлекательной для СЭПО, и очень скоро ее принял на работу лично Август Стен. Так она стала идеальным агентом. В этой должности она проработала почти десять лет. И понятно, что это истощало силы.

Время шло, а она все сидела в одиночестве за столом в допросной. Она так давно не спала, она так давно играла роль Натали Фреден. Это в самом деле ее вымотало. И время как будто догнало ее, вцепилось в нее, и она уснула перед компьютером, упав лицом на клавиатуру.

Когда спустя немало времени Молли прочитала гигантский документ, набранный ее головой, пока она спала, она задумалась на секунду, не был ли он посланием из самых глубин ее подсознательного.

Она понятия не имела, как долго спала, когда ее разбудил вой мобильного. В полусне она не смогла вспомнить, как ставила будильник.

Но это оказался не он.

Входящий звонок. Неизвестный номер. Как обычно.

Все значимые звонки поступали с неопределяемых номеров. The story of her life[5].

Она проснулась, быстро, как всегда. Всегда готова.

– Как дела? – спросил голос, который она узнала бы везде, который красной нитью проходил через всю ее жизнь. Вместе с тем ее немного беспокоило, что начальник отдела звонит посреди ночи. Ведь сейчас же середина ночи?

– Мы движемся в правильном направлении, Август, – осторожно произнесла она.

– Рад слышать, – сказал Август Стен. – Ты можешь подняться ко мне, Молли?

– Ты на работе? – воскликнула Блум.

– Случается всякое и на других флангах. Я здесь не ради тебя, если ты вдруг так подумала. Но я бы охотно воспользовался случаем провести брифинг, если я не прошу слишком много.

– Сейчас приду, – ответила она, встала и пожалела, что не может наморщить лоб. Она постояла и подумала с полминуты. Потом собрала все, что лежало на столе. Помедлила, держа руку в сумке. Ее внимание привлек фальшивый мобильный телефон. Она достала его, подержала в руке, положила в задний карман черных спортивных брюк, перебросила ремень сумки через плечо и направилась в коридор через контрольную комнату. Кент сидел, закопавшись по уши в видеозаписи допросов.

– Где Рой? – спросила Блум.

– Пошел отлить, – ответил Кент, поставив запись на паузу. – Мы не хотели тебя будить.