Безмятежность

— Не хочу показаться невежливой, но я очень устала, — сказала она с сожалением. — Если бы мне не нужно было завтра рано вставать для занятий в студии, все было бы по-другому. Прости.

Мэтью поцеловал ее обнаженное плечо.

— Не стоит извинений. Тем более, что у нас уже было кое-что впечатляющее за ночь. Я просто становлюсь ненасытным, мне так кажется.

Он ласкал рукой гладкий изгиб ее бедра, потом натянул одеяло на ее обнаженное тело. Более часа назад после прибытия домой с вечеринки, они тут же легли в постель, занимаясь любовью немного громче, чем обычно, так как оба были чуть-чуть навеселе. Но Мэтью с такой жадностью набросился на нее как никогда, и даже после бурного оргазма он все еще был полу-возбужден.

Однако Саша явно устала, он подавил свое бушующее либидо, хотя совсем не чувствовал себя при этом по-джентльменски. Но он молча вздохнул и удовлетворился сладким поцелуем на ночь, вместо второго раунда занятий любовью, которого жаждал.

— Спокойной ночи, — сонно прошептала она. — Сегодня было действительно весело. Веселее, чем я ожидала. Так что я не против сходить с тобой и на другие мероприятия когда-нибудь. То есть, если ты этого хочешь.

Он нежно погладил ее по щеке.

— Конечно, хочу, — прошептал он. — Разве ты не знаешь, что я хочу, чтобы ты была со мной все время? Или что я почти уверен, влюбился в тебя?

Но когда он, затаив дыхание ждал ее ответа или реакции, в ответ услышал только тихое сопение, он с усмешкой разочарования понял, что она уже спит.

12.

Февраль

— Вау, ты правда не преувеличивала насчет своих родителей. Они всегда так сильно ругаются?

Саша слегка улыбнулась на шепот Мэтью.

— Это еще цветочки. Когда моя мать начинает искать острые предметы, чтобы бросить в отца, вот тогда можно спокойно выходить из комнаты и оставлять их двоих.

Мэтью ухмыльнулся, несмотря на все громкие и горячие споры, которые происходили в его гостиной.

— А о чем именно они спорят? Трудно уловить, учитывая, что они перескакивают с одного языка на другой.

Катя и Энцо, казалось, бесконечно ругались на английском или французском языках, на которых свободно говорили, иногда возвращаясь к родному языку. И Мэтью догадывался, что русские и португальские слова, которыми они бросались друг в друга, были не комплиментами.

— Кто может сказать, о чем они спорят? – устало произнесла Саша. — Я не уверена, что они даже помнят с чего начался их спор. К сожалению, им не требуется для этого много времени.

— Ну и дела, единственный раз, который мне запомнился, как мои родители спорили о статье своего коллеги о текущем состоянии преподавания высшей математики в старших классах школы, соответствует ли оно уровню или нет. И больше их спор напоминал дебаты, — вспоминал он.

Саша перевела взгляд на своих родителей, мать топала ногой в туфле на шпильке, пытаясь тем самым еще больше обратить внимание на ее слова, отец бормотал ругательства по-португальски, с потемневшем лицом от гнева.

— Повезло тебе, — вздохнула она. — Жизнь с ними двумя напоминала постоянное участие в теленовелле. Никогда не знала, какая драма разыграется на следующий день. Ну, и конечно, их бои чаще всего заканчивались именно так.

Мэтью последил за ее взглядом, Катя и Энцо теперь страстно обнимались, он был поражен, как быстро они перешли от противников к любовникам. Но для Саши это было не ново, судя по ее обычному выражению лица.

— Хорошо, что они не останутся здесь с тобой, как ты первоначально предложил, — прошептала она ему. — В противном случае, мой отец даже не стал задумываться, чтобы отвести маму в спальню. Конечно, по дороге она сбросит кое-какую одежду.

Его глаза расширились, когда Энцо с силой толкнул Катю к стене, подняв ее ногу и положив ее себе на бедро, пока он вжался всем телом в саму Катю. А у Кати, по-видимому, не было костей, потому что она обернула нугу вокруг его талии, скребя длинными кроваво-красными ногтями по спине любовника, а потом укусила его за мочку уха. Отчего Энцо шлепнул ее по заднице, в свою очередь Катя отомстила ему тем, что укусила за нижнюю губу.

— Cristo! — взвыл Энцо, отстранившись от стены, кровь начала стекать у него по подбородку. — Клянусь, ты наполовину вампир, Катя. Или может ведьма. Определенно сумасшедшая.

Катя посмотрела на него, потирая отшлепанную задницу.

— Мне не нравится шлепки, Энзо, — прорычала она. — Ты знаешь об этом. Ты снова насмотрелся фильмов, а? Те, где мужчина любит бить женщин плетью или связывать их. Если ты когда-нибудь попробуешь осуществить нечто подобное со мной, я тебя отшлепаю. Ах, но зная тебя, это, скорее всего, это доставит тебе удовольствие, не так ли? Тебе нравятся такого рода…