Безмолвие

— Ему дают успокоительное?

— Он в сознании, если вы об этом спрашиваете.

— Мне можно его увидеть?

— Только издалека. Не хочу, чтобы он волновался.

Хант проследовал за Пателем ко второй двери, затем по чисто вымытому коридорчику. Здесь было тише, чем представлял себе детектив.

— Мы останемся в коридоре. — Доктор остановился у двери с окошечком, через которое Хант успел увидеть кровать и ремни. — Согласны?

Детектив кивнул, и Патель открыл дверь. Киркпатрик лежал на спине, пристегнутый к кровати ремнями, с перевязанной сломанной рукой. Глаза его были открыты, губы шевелились. Каждые несколько секунд щека дергалась от тика.

— Он говорит?

— О смерти своего друга — ничего.

Хант понаблюдал за пациентом еще несколько секунд. Киркпатрик не моргал. Глаза у него были кроваво-красные и влажные. Потрескавшиеся губы постоянно шевелились.

— Давно в таком состоянии?

— Всю ночь.

— Что говорит?

— Это своего рода мольба о прощении, повторение одних и тех же слов. Ничего другого с тех пор, как шериф доставил его сюда, он не произнес.

— О болоте тоже ничего?

— Ничего.

Хант приник к двери. Киркпатрик задергался, конвульсии сотрясли все тело. Голова заметалась по подушке из стороны в сторону. На лице блестели покрытые мазью царапины.

— Что именно он говорит?

— Это невозможно слушать. — Доктор скрестил руки на груди и прислонился к дверному косяку. — Несчастному кажется, что он убил собственную мать.

* * *

Хант задержался еще минут на десять, задавая те же вопросы и получая те же ответы. Нет, пациент не говорил о болоте. Нет, доктор Патель не может сказать, поправится ли он в ближайшее время.

— Представьте хрустальную вазу. А теперь представьте, что она упала с огромной высоты. Может быть, ее удастся собрать, а может быть, и нет. Время и старания — вот что сейчас требуется.

Хант предпринял еще две попытки копнуть глубже, но доктор не знал ничего.

— В физическом плане его состояние удовлетворительное. Все остальное… — Патель развел руками, и Хант лишь разочарованно вздохнул.

— Спасибо, доктор. — Детектив протянул карточку. — Номер моего сотового на обороте. Позвоните, если будут изменения. Любые изменения.

Спустившись на лифте с седьмого этажа на подвальный уровень, Хант прошел знакомыми коридорами в офис судмедэксперта. Дверь была закрыта, свет повсюду погашен.

— Что за черт. — Детектив покрутил ручку, посмотрел на часы. Семь. Слишком рано. Он достал сотовый, набрал домашний номер Трентона Мура. Никто не ответил. Сотовый тоже молчал. — Трентон. Это Клайд Хант. Извини, что так рано. Пожалуйста, позвони, когда сможешь.

Ханту требовалась инсайдерская информация, но он по собственному опыту знал, что ни угрозы, ни просьбы на Трентона Мура не действуют, а поможет он или откажет, это будет решать его совесть. Раньше это качество детективу нравилось, но сейчас он был настроен сотрясать деревья и рушить стены.

Потерпев неудачу с Трентом, Хант позвонил Джеку Кроссу, который ответил после второго гудка.

— Джек? Это Клайд. Можем встретиться?

— Конечно. Где и когда?

— В офисе шерифа. Через двадцать минут. Пора поговорить с Джонни.

* * *

Джек положил трубку и надел пиджак. В любом случае он собирался выйти пораньше. Но было одно затруднение.

— Лесли?

Он постучал в слегка приоткрытую дверь ванной, потом открыл ее пошире, сунул руки в карманы и остановился у раковины. Лесли улыбнулась ему через стекло душевой кабинки.

— Присоединяйся.

Джек покачал головой.

— Мне надо идти.

— Десять минут.

Соблазн был велик. Лесли пришла накануне вечером, и все сложилось вопреки ожиданиям: никакой неловкости, никакого quid pro quo[18]. Она была в джинсах и сапожках, и ее лицо в тусклом свете смягчилось почти в ту же секунду, когда она увидела его. Последовавший за этим ее поцелуй Джек с удовольствием объяснил бы чувством, но в глубине души он знал, что это не так.

В ее лице он прочел тогда жалость.

Следы этой жалости виднелись и сейчас.

— Послушай, Джек. — Лесли завернулась в полотенце. — Бойд мертв, так что партнерам ты больше не нужен. Твое положение уже не такое прочное. Понимаешь? — Джек кивнул, и она подошла ближе. — Ты в тюрьму?

— Встречаюсь с детективом Хантом.

Лесли подняла на него голубые глаза.

— Позвонишь мне потом?

Джек кивнул.

— Насчет вчерашнего вечера…

— Давай не будем об этом.

— Просто… не знаю. Ты была так мила… только зачем?

— Тебя это удивило?

— Да.

— Чтоб ты знал — женщины это умеют. Удивить мужчину.

Лесли поправила ему галстук, разгладила лацканы пиджака. И как Джек ни всматривался, жалости уже не нашел.

— Ты ни разу не спросила меня о Джонни.

— Время было неподходящее.

— Тогда зачем пришла?

Она наклонилась и поцеловала его в щеку.

— Ты себя недооцениваешь.

* * *

Недооцениваешь. От этой мысли и день казался не таким мрачным. Доверил бы он Лесли свою жизнь? Нет. Но в ее словах прозвучало обещание, нежданная мягкость. Может быть, день еще принесет приятный сюрприз. Может быть, и шериф тоже.