Безмолвие

Выкопав яму поглубже, Джон стащил в нее Айну. Под рубашкой у женщины что-то блеснуло. Отвернув край одежды, он увидел предмет с тонкими четкими гранями, вырезанный, похоже, из камня и висящий на кожаном шнурке. Трещинки сияли под солнцем, и, стерев кровь, Джон увидел украшение такого глубокого, насыщенного синего цвета, что оно казалось почти фиолетовым. Дотронувшись, он ощутил силу камня, которая, пройдя сквозь кожу, вошла в кости руки и, дальше, в сердце. Джон стоял в яме, но знал движение неба, течение вод, соков и крови. Знал, как несет семена ветер, чувствовал давление рождающейся жизни. Он ощущал шевеления мира и понимал их так же, как звезды в небе. Сила. Движение. Необъяснимый факт. Все прочие мысли в его голове воспринимались как греховные. Убийство. Воровство. Кража у мертвых. Он услышал, как пошевелилась в могиле женщина.

– Мое. Для моего народа. – Их взгляды встретились, и он понял, что она увидела и поняла. – Твою жену оно не спасет.

Но Джон уже ступил на дорогу в ад.

Он сорвал камень с ее шеи.

И закопал женщину живьем.

Глава 44

Видение исчезло. Джонни упал на колени. Та же земля под руками. Тот же вкус во рту.

– Это был не я…

Но оно было в нем, в сердце и под кожей. Джонни стиснул ладонями голову и попытался провести черту между тем, жившим, и собой, живым.

Я не убийца.

Не убийца.

Остальное вспомнилось через минуту. Джонни представил черные глаза и узнал их. Он видел их в снах, в зеркалах и в снах с зеркалами.

– Джон! – крикнул он в ночь, и голос сорвался.

– Джон Мерримон, это ты?

Он увидел лес и небо, потом какое-то движение вдалеке, за деревьями, мелькнувший огонек.

Наверное, это и был ответ.

Наверное, ответом было «да».

* * *

Отвести Луану Фримантл к дочери оказалось не так-то просто. Она не сопротивлялась, но и почти не помогала.

– Можете переступить через бревно? Нет, нет. Вот так…

Джонни взял бы ее на руки, но каждый раз, когда пытался это сделать, женщина либо стонала, либо замирала, и у него ничего не получалось. В ее лице он видел Айну, слышал крики, когда на нее сыпалась земля.

Когда до фонаря оставалось уже немного, Джонни подал голос:

– Это я. Иду.

Он вышел в круг света, и Кри тут же бросилась к матери.

– Мама? Что случилось? Что ты здесь делаешь?

Луана моргнула и остановилась.

– Она видела что-то, – объяснил Джонни. – Что-то, что сильно ее напугало.

Вердина пристально посмотрела на него.

– Ты ведь тоже что-то видел, разве нет?

Но Джонни уже устал от снов, загадок и полуправды. Он хотел, чтобы Вердина разговорилась, и надеялся, что знает, как ее расколоть.

– Идемте. Я покажу вам могилу.

* * *

Шли, растянувшись неровной цепочкой: Джонни впереди, за ним – Леон с Вердиной, потом Кри с матерью. Двигались медленно, но целеустремленно. Даже Леон понимал, что они идут к кладбищу.

– А как же копы? – спросил он.

– В полумиле отсюда. Ничего не поделаешь, другого варианта нет.

Рисковать, похоже, не пришлось. Выйдя из леса, они растянулись по краю и замерли в благоговейном молчании. Само кладбище выглядело довольно непритязательно, но за его стенами и камнями заканчивался мир.

– О боже, – вырвалось у Джека.

Поднявшийся от земли туман застыл густой, ровной и совершенно белой стеной, плотной массой, возвышавшейся даже над деревьями. Вердина первой шагнула вперед.

– Такое впечатление, будто что-то не хочет, чтобы полиция вмешивалась.

Джонни кивнул в сторону кладбища.

– То, что вам нужно, там.

– Не может быть.

– Вы хотели правду Джона Мерримона. Здесь ее и найдете.

– Ну что ж, ладно. Леон…

Старуха постучала палкой в каменную стену, и Леон легко перенес ее на другую сторону. Остальные последовали за ними. У висельного дерева Джонни остановился. Три камня отмечали могилы повешенных. По настоянию Айны, они провисели несколько долгих месяцев, пока Айзек не предал их наконец земле. Джонни указал на первый.

– Здесь могила надсмотрщика.

– Да.

– То, что вам нужно, под ней.

– Самые ранние могилы проверяли восемьдесят лет назад.