Безмолвие

Незнакомец толкнул Элли в дверь, на улицу, в ночную темноту. И хотя Хью полагал, что готов ко всему, оказалось, что удара он ждал не с той стороны. В последнее мгновение перед тем, как Хью его настиг, нападавший выскочил в дверь и, зацепив край двери ступней, захлопнул ее за собой.

Хью налетел лицом прямо на торец двери. Ревущая боль разлилась от носа за глаза и дальше, и последним, что он увидел, падая на колени и запрокинув голову назад, был безумно кружащийся мир вокруг.

* * *

Он тащил меня через двор. Сколько я ни вырывалась, брыкалась, молотила его кулаками, старалась лягнуть его по тому месту, где Линна полоснула ножом, высокий мужчина волок меня за собой по траве. Ночной холод целовал мне кожу, а освещенный дом, оставшийся вдалеке, вдруг показался единственным безопасным местом на всем свете.

Я никогда не чувствовала себя такой беспомощной. Даже когда нагрянули веспы и окружающий мир стремительно изменился, я старалась изо всех сил сохранить хоть какой-нибудь контроль – собирала информацию, записывала подробности, рассказывала о происходящем и стремилась отыскивать правду в потоке вымысла.

Но сейчас я не могла абсолютно ничего. Меня смыл поток безумия, и все мои попытки плыть против течения были обречены.

Высокий мужчина тащил меня задом, держа сзади за пуловер, воротник врезался в горло, босые ноги тщетно пытались зацепиться за землю, чтобы хоть как-нибудь его задержать. Натянутая ткань вынуждала меня держать руки поднятыми. Я перекатилась, так, что теперь колени обдирались о траву, а дополнительные пол-оборота еще туже затянули воротник на моей шее. Мне становилось трудно дышать. Я колотила своего похитителя по икрам и щиколоткам, забыв, по какой полоснула ножом Линна, но толку от этого не было никакого. Я попыталась подобрать ноги под себя и, уперевшись в землю, опрокинуть мужчину лицом вперед и упасть ему на спину, выкрутить ему руку, сломать ее. Но, высокий и худой, он был очень крепким, и с таким же успехом я могла бы навалиться плечом на толстое дерево.

Впереди я увидела ограду, а за ней два силуэта. Одним из них был «преподобный»: в полосе света из окон дома я разглядела смутное пятно его белого воротничка. Мне захотелось узнать, где остальные; я надеялась, что папа убил хоть кого-нибудь из них. Эта мысль потрясла меня, но стыдно мне не было.

Я попыталась встать на ноги, но поскользнулась на мокрой траве и, падая, перевернулась, так что нападавший снова потащил меня задом. Вот каким образом я увидела Линну.

Не помню, когда я в последний раз видела свою бабушку бегущей. Наверное, она считала это чем-то неподобающим. Пожалуй, я вообще никогда не видела, чтобы она двигалась хотя бы быстрым шагом. Но сейчас Линна бежала по двору, ее худой силуэт казался одновременно жутким и обнадеживающим. Угрожающим и бесстрашным. Я закричала бы от радости, если бы не сознавала, к чему это приведет.

Должно быть, кто-то предупредил моего похитителя. Он бросил меня, и я растянулась навзничь на мокрой траве, ударившись головой, но тотчас же снова уселась и увидела бегущую ко мне Линну. Пробегая мимо меня, бабушка печально улыбнулась. Я перекатилась влево и поднялась на четвереньки. Я успела увидеть, как Линна с разбега налетела на высокого мужчину, отбрасывая его на ограду, обхватила руками его за плечи и уткнулась головой ему в шею. Она плашмя упала на него, опрокидывая противника, и оба они скрылись из виду.

«Преподобный» и второй «притихший» поспешили на помощь своему товарищу. Я увидела, как «преподобный» внезапно споткнулся и исчез за оградой, и впервые у него на лице появилось какое-то другое выражение помимо безумия.

Должно быть, именно тогда Линна закричала. Впоследствии Джуд рассказал мне, что это был скорее торжествующий крик радости, чем вопль страха или боли, и это хоть как-то облегчило воспоминание о том, что произошло дальше. Но совсем немного.

Бледные тени налетели со всех сторон. Одни пронеслись мимо меня по направлению от дома, другие свалились с черного неба, многие слетелись с деревьев и погруженных в темноту полей, спеша на внезапный громкий звук. Они облепили сплошной массой Линну и остальных, лежащих на земле за стеной, и больше я свою бабушку не видела. Но я запомнила печальную улыбку у нее на лице, когда она пробегала мимо, и свое удивление тем, что моя старая, больная бабушка бежит так быстро. Наверное, я никогда не видела ее такой полной жизненных сил.

Руки схватили меня за плечи, и я резко развернулась, но это был лишь Джуд, с широко раскрытыми от ужаса глазами, но тем не менее он выбежал на улицу, чтобы помочь мне вернуться домой. Брат приложил палец к губам, хотя в этом жесте не было никакой необходимости. Кивнув, я поднялась на ноги, и мы, держась за руки, направились к дому.

Каждый шаг отзывался острой болью вины. «Я должна помочь Линне! Мы все должны поспешить туда, сразиться с веспами и освободить бабушку, перебить всех тварей, которые пытаются ее убить!»

Но там уже было по меньшей мере двадцать веспов, и отовсюду слетались все новые.

Линна не хотела, чтобы мы ей помогали.