Безмолвная

Если б дело касалось лишь окружения Каймана, то проблем было бы гораздо меньше. Его люди попали за решетку и не могли реально угрожать мне. А в случае чего я могла рассчитывать на помощь полиции.

Однако в такой ситуации ударная волна оказалась довольно большой. Появились уверенные — и небезосновательные — предположения, что кто-нибудь все-таки нападет на мой след.

В довершение Прокоцкий предупредил, что мрачные типы из банды Каймана присутствовали на похоронах моих родителей. И что тогда кто-то приметил меня. Тебя, Дамиан, тоже. Преступники не знали, были ли мы в курсе отцовских дел, но могли предполагать, что в определенной степени — да.

В течение некоторого времени за нами следовал «хвост», но выводы, которые я делала, глядя на тебя, указывали на то, что в нем принимали участие и другие люди, также следившие за нами.

В конце концов это прекратилось. Но угроза, по словам Прокоцкого, не исчезла, и сейчас, по прошествии времени, надо признать верность его выводов.

Никто не решился бы на повторение подобного дорожно-транспортного происшествия, вызвавшего серьезные подозрения. Но существовало немало иных способов заставить меня замолчать. И один из них — похищение.

Дошло ли до этого? Нет. Но продолжается худшее. Мы, я и ты, по-прежнему находимся под угрозой. Прокоцкий тоже считает, что даже по истечении десяти лет опасность для нас остается реальной. Меня пытаются найти через тебя.

Поэтому ключевым моментом в том, чтобы меня не обнаружили, является твоя осторожность. Ты должен находиться в движении, Тигр.

Я размещаю записи в разных местах не для того, чтобы создавать тебе трудности. Наоборот, таким образом я забочусь о тебе. Ведь удачный побег обусловливается перемещением по тем местам, на которые никто обычно не думает.

Благодаря этому никто не знает, где тебя искать.

Никто, кроме меня.

Очередная запись будет последней. Обещаю. Прослушав ее, ты узнаешь, что со мной произошло. Она ждет тебя в другом месте и также по истечении двенадцати часов исчезнет. Надеюсь, что ты это понимаешь.

Если б я не написала тебе о смене места пребывания, ты никогда этого не сделал бы. Искал бы меня, а может, поселился бы где-нибудь, где, по твоему мнению, безопасно…

Могу тебе сказать, что безопасно не было бы нигде. Опасность есть везде и всегда. И я не сомневаюсь, что кто-то, так или иначе, бросится по твоему следу.

Доверься мне в последний раз и поезжай туда, куда мы с тобой не добрались.

Когда запись закончилась, я, задержав дыхание, сидел какое-то время неподвижно и только почти через минуту со свистом выдохнул. Ничего больше Ева не сказала. Ее наказ прозвучал весьма лаконично: