Безмолвные узницы

– Я спокойна, дорогая, очень спокойна. Но я не хочу, чтобы кто-то тревожил мою дочь или сомневался в ее словах. Достаточно того, через что она прошла. Если ничего не получается, лучше забыть об этой истории.

Я стала громко возражать ей, пытаясь привлечь к себе внимание Тани. Это сработало и не заняло много времени – она скоро позвала маму. Роуз быстро вошла, и я, воспользовавшись предоставленной возможностью, последовала за ней.

– Мама, кто там? Что происходит? – спросила она, увидев меня.

– Успокойся, доченька, эта дама уже уходит. Она пришла по ошибке, не так ли? – сердито сказала она. Роуз походила на львицу, защищающую своего детеныша. Я не боюсь изуродованных лиц, поэтому улыбнулась и подошла к кровати:

– Меня зовут Вероника Торрес, я из отдела по расследованию убийств Сан-Паулу, и я хочу, чтобы вы знали, что вы не одиноки. Есть и другие жертвы этого парня.

Таня несколько секунд смотрела на меня, переваривая новости. Затем отвела взгляд и разрыдалась, казалось, с облегчением. Мать неутомимо вытирала ее лицо бумажными салфетками. На тумбочке виднелась опустевшая коробка из-под них. Я поняла: женщины, попадающиеся на такие аферы, чувствуют себя настолько глупо, столкнувшись с правдой, что, узнав о других жертвах, испытывают острое любопытство. Так они смогут простить себя.

– Я не одна – что это значит? Скольких он обманул?

– Нескольких. И если вы немного поможете мне, мы не позволим причинить боль кому-либо еще. Я знаю, что вы чувствуете, но мне нужны подробности, чтобы убедиться, что это один и тот же человек.

– Я сглупила. Я не хочу говорить больше, чем уже сказала. Так стыдно! Я хочу забыть, что Уильям существует, я не могу думать о жизни и смотреть в лицо кому-нибудь. Должно быть, все смеются надо мной за спиной. – Она снова расплакалась, и мне пришлось выдержать это.

– Мама, вытри мне нос, капает! Я даже плакать достойно не могу, даже это он у меня украл! – Таня говорила на октаву выше обычного, а Роуз неловко держала салфетку, чтобы дочь еще раз высморкалась. Я достала из сумки рисунок, сделанный Мартой, и показала ей, поместив так, чтобы Тане было удобно смотреть.

– Это Уильям?

– Это он, это он! – Ее грудь вздымалась от боли и ненависти. Именно этого я и хотела: чтобы она разозлилась. – Но стрижка была другой.

Роуз тянулась, чтобы увидеть рисунок, даже не пытаясь защитить дочь:

– Дочка, ты уверена, что хочешь вернуться к этой теме? Посмотри, что это животное сделало с тобой…

Таня взглянула на нее, а затем на меня, мотнув головой, чтобы мама еще немного приподняла ее на кровати:

– Лучше сразу покончить с этим. Спрашивайте, что хотите, Вероника.

– Как вы познакомились с этим Уильямом?

– Вы не будете надо мной смеяться? Самым тупым способом в мире, через интернет.

Я достала блокнот и начала записывать. Ощущение дежавю было очень сильным: AmorIdeal.com; та же история, тот же стиль. Имя? На этот раз @souseuamor. Какой ублюдок. Я стану его кошмаром.

– Где вы обедали? Он оплатил счет? Или вы?

– Мы ужинали в кантине «Пьеро», в Жардинс. У меня так кружилась голова, что я не уверена. Надо посмотреть выписку по дебетовой карте. Я сделаю это, как только смогу двигаться, черт возьми!

Еще одна особенность профиля: забегаловки. «Спот» действительно выбивался из шаблона. Моей цели нравилась итальянская еда или старые местечки в Сан-Паулу – возможно, чтобы гарантировать отсутствие камер видеонаблюдения. Таня говорила торопливо, упоминала множество бесполезных вещей. Я отфильтровывала то, что казалось важным, карандаш бегал по блокноту.

– Он украл у меня все, обнулил мой банковский счет и даже забрал машину!

– А ваш мобильник, Таня?

Она на минуту задумалась:

– Нет, мой телефон – нет. Он удалил переписку, но мобильный не забрал. Странно, да? Это последняя версия iPhone.

Парень был опытный. Он знал, что полиция может его отследить по IMEI – международному идентификатору мобильного оборудования. Даже если сменить сим-карту, устройство будет найдено. На всякий случай я показала ей фотографию Кассио: он и впрямь не был Уильямом. Я поблагодарила Таню и ушла, сопровождаемая пристальным взглядом ее свирепой матери.

На работу я вернулась довольно поздно, обдумывая мысль: неужели мошенник настолько жестоко унижал своих жертв, что некоторые из них пытались покончить жизнь самоубийством? Марта покончила с собой, Таня – почти. Сколько других сделали так же?

С помощью моего суперботаника я запросила историю дел с женщинами, покончившими с собой в последние месяцы. Пока он занимался поисками, я воспользовалась возможностью, чтобы наверстать упущенное и привести в порядок свой стол. Через два часа он принес результаты: пять потенциально интересных случаев суицида, разбросанные по всему городу. Я сразу же позвонила Прате.

– Дружище, ты в лаборатории?

– Всегда. Жена говорит, что я здесь живу, Веро, и люблю мертвых больше, чем ее.

– Я и не сомневалась. – Я ненавидела его жену. Она ревновала ко мне, но так глупо, что это только раздражало.

– Давай сразу к делу. Я сижу над отчетами. Опаздываю, начальство у меня на хвосте. У меня мало времени.