Безмолвные воды (ЛП)

И дальше добрых тридцать минут он рассказывал мне о составляющих частях гитары, а я эгоистично слушала. Мне нравилось, что он настолько влюблен в музыку. Нравилось настойчивое желание Брукса познакомить меня с его миром. Когда пришло время, он заставил меня попрактиковаться в расположении струн, а потом мы перешли к первым аккордам. Всякий раз, когда я сбивалась, он все равно меня подбадривал:

— Все хорошо, Магнит! У тебя реально получается в сто раз лучше, чем у меня, когда я начинал играть.

После нескольких часов наших занятий пришел папа и сказал, что с тех пор, как он застукал нас целующимися, ноги Брукса больше не будет в нашем доме.

— Ты уже зеваешь, поэтому я пойду.

Когда Брукс поднялся, чтобы уйти, я схватила его за руку. Бросившись в сторону сложенных книг, я взяла одну из своих самых любимых.

— «Бегущий за ветром»? — спросил он, принимая книгу из моих рук.

Роман Халеда Хоссейни был одним из моих любимых. Его подарил мне папа, и я хотела, чтобы Брукс познакомился с этой частью меня, — так же, как он захотел познакомить меня с музыкой. В книге было много розовых закладок — так я отмечала понравившиеся места.

— Это одна из твоих любимых?

Да.

— Тогда я прочту ее дважды, — ответил он, целуя меня в висок, и прошептал возле самого моего уха: — Я вернусь сюда поздно вечером, когда твой отец уснет покрепче.

— УХОДИ ДОМОЙ, БРУКС! — крикнул папа, и мы оба захихикали.

Глава 16

Брукс

— Хм, Брукс, вернись на землю. Эй, чувак, ты все еще здесь? — спросил Рудольф, постукивая меня по плечу. Я сидел в гараже на табурете Оливера, а Рудольф размахивал рукой с зажатым в ней яблоком перед моей книгой. — Обычно в перерывах между репетициями ты играешь на гитаре, но сейчас как будто…

— Читаешь! — сказал Оливер, выходя из дома Келвина и держа в каждой руке по яблоку. Он кусал от них по очереди и громко чавкал. — Я даже не подозревал, что ты умеешь читать. Уверен, что не держишь книгу вверх ногами?

Я замахал руками, пытаясь жестом дать понять, чтобы они заткнулись, и перевернул страницу. Я заранее вооружился маленькими желтыми стикерами, чтобы написать свои комментарии к заметкам Мэгги. Близнецы все время пытались привлечь мое внимание, но я с головой ушел в книгу.

Появился Келвин, держа в руках аж три яблока и кусая от всех сразу. Эффектно. Все мои друзья — такие артисты!

— Чувак, не утруждай себя понапрасну. Он по уши втюрился и не замечает ничего вокруг.

— Тьфу ты! От этого любовного дерьма спасу нет, — проскулил Оливер. — Сначала нас изводил Келвин, жаждущий вписать имя Стейси в текст каждой нашей песни, а теперь вот Брукс увлекся чтением. ЧТЕНИЕМ!

— Впервые в жизни я согласен с братом, — сказал Рудольф.

Оливер поблагодарил его «мокрым Вилли». (Примеч.: «мокрый Вилли» — wet willy — шутка, когда увлажненный слюной палец вставляется в ухо ничего не подозревающего человека, часто с небольшим прокручивающим движением).

— Отлично! Я беру свои слова обратно! Ты омерзителен!

Я продолжал не обращать на них внимания. Мне интересно было отслеживать места, которые Мэгги отмечала закладками, и сравнивать, совпадают ли они с моими. Мне нравилось открывать для себя моменты, заставлявшие ее плакать и смеяться, читать строки, вызывавшие в ней гнев или дарившие счастье. Это были лучшие мои ощущения.

— Короче так. Мой отец надумал избавиться от своей лодки, — сказал Келвин. — Через пару недель он планирует ее продать и интересуется, не желаем ли мы устроить прощальную вылазку парней и съездить порыбачить, прежде чем осенью разъедемся по колледжам.

— Он продает лодку? — я чуть не подавился и выглянул из-за книги. — Но это вроде как… наша лодка. Мы же все детство проторчали в ней на озере. Знаю, мы давно уже этого не делали, но идея мистера Райли продать ее очень меня огорчает.

— Это та самая лодка, о которой вы, детки, постоянно вспоминаете? — спросил Рудольф.

— Та самая лодка, о которой вы написали песню? — влез в разговор Оливер.

— Ага. Та самая лодка.

— Ну, черт возьми, тогда я участвую. Если эта лодка обладает силой оторвать Брукса от чтения, то прогулка обещает быть стоящей, — Оливер выбросил огрызки своих яблок в мусорную корзину, но Рудольф тут же подлетел, вытащил их бумажным полотенцем и сложил в бумажный же пакет. Приподняв брови, я взглянул на своего странного друга, но он просто пожал плечами. — Что такого? Я помогаю маме делать компост у нас на заднем дворе. Огрызки яблок идеально для этого подходят. В любом случае, если мы сможем взять с собой органические фрукты и мне не придется причинять физический ущерб рыбе, тогда, считайте, я тоже с вами.

— Яблоко, которое ты съел, не органическое, брат. Мама просила тебе не говорить, именно поэтому я и сообщаю тебе, — Оливер ухмыльнулся при виде покрасневшего лица Рудольфа. Не прошло и нескольких минут, как они снова начали скандалить. Поэтому я вернулся к чтению книги.