Безмолвный король

Мое сердце сжалось. Я ненавидел своих родителей, но они никогда не поступали со мной так, как отец Хейл. Я презирал роскошный особняк, который называл своим домом, но это не был ветхий, потрепанный, грязный металлический ящик на колесах, воняющий пивом, потом и застарелым сигаретным дымом – в лучшие дни. В плохие дни здесь пахло виски, потом, застарелым сигаретным дымом и слезами Хейл, смешанными с ее запекшейся кровью. Я почувствовал, как мой гнев расползается по венам и напоминает о себе легким покалыванием в кончиках пальцев.

– Что он сделал? – спросил я ее, засовывая руки в карман худи, чтобы скрыть то, как мои ногти вонзаются в ладони.

Я ее хотел защитить. Она была моей первой подругой, не имеющей отношения к Королям, и я знал ее с дошкольного возраста. Я наблюдал за этим дерьмовым шоу с первого ряда и давно мечтал покончить с ним раз и навсегда.

– Он просто пьян, Бишоп.

Улыбка. Такая слабая, такая безмятежная улыбка появилась на ее лице.

– Мы можем поехать к тебе? Или ты снял багажник с велосипеда?

Мой гнев немного успокоился, и я расслабил плечи.

– Нет. Я не сниму его до тех пор, пока он тебе нужен.

Она собрала волосы в высокий хвост, обвязав их ярко-розовой лентой, и жестом указала на велосипед.

– Тогда поехали.

– А твой папа? – спросил я, наблюдая за тем, как она подбежала к моему велосипеду и в ожидании повернулась ко мне.

– К черту его.

– Он причинит тебе боль, Хейл, и ты это знаешь. Я не хочу, чтобы он снова сделал что-то плохое.

Я направился к ней, взял руль и взгромоздился на велосипед. Она устроилась сзади, положив руки мне на плечи.

– Я не могу остановить его, Биш.

Может, она и не могла, зато смог я.

Я сделал это через несколько лет. Он стал моим первым убийством. Я помню, как в панике звонил отцу, сжимая дрожащими руками пистолет. Приехали отец, дядя и Йохан. Я думал, что мне конец. Я совершил убийство в тринадцать лет – на моем месте любой бы так подумал. Но все было иначе. Это являлось частью процесса инициации, и я был единственным, кто начал свой путь в таком возрасте. Мой отец был горд. Все Короли мной гордились.

Голова Мэдисон снова лежит у меня на коленях, и я аккуратно вытаскиваю телефон и наушники. Включив «Whoring Streets» Scars on Broadway, я добавляю песню в наш плейлист, закрываю глаза и каждой клеточкой души и тела погружаюсь в мысли о ней.

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает Мэдисон, осторожно выходя наружу и закрывая за собой дверь.

Она достаточно умна, чтобы быть со мной осторожной. Я сажусь на одну из мраморных ступенек и смотрю прямо на нее, в то время как ее глаза прикованы к моей машине.

– Я сказал тебе, – отвечаю я как ни в чем не бывало. – Нам нужно поговорить.

Я даже не скрываю того, что раздеваю ее глазами. На ней симпатичные маленькие шортики и обтягивающая майка, обнажающая ее живот. Когда мой взгляд падает на ее носки, я удивленно приподнимаю бровь.