Безнадежный (СИ)

Кисть у Марэка была большая, моя рука почти полностью исчезла в ней. Кожа теплая, чуть шершавая, грубоватая. Приятные ощущения почему-то. И он стоит так близко, что спину пронзают тысячи будоражащих уколов-разрядов, будто работаю с магически заряженным авантюрином.

Что за реакция? Видимо, на стресс.

— Жить будешь, но надо промыть и обработать. Заживляющая мазь есть? — спросил Онтэрго.

— Есть. Все сама знаю, — проворчала я, пытаясь высвободить конечность из руки парня.

— Сама знаешь? — рассмеялся Марэк и, нагло положив руки на талию, сдвинул меня к мойке, открыл воду. — Это хорошо.

Холод пощипывал рану, смывал кровь и останавливал ее, но мне было как-то не до этого. Онтэрго, водрузив подбородок на мое плечо и не выпуская талию, лично проводил процедуру. Вопиющее нарушение приличий.

Ясно. Издевается!

— Все. — Закончив, гад протянул мне полотенце. — Иди обрабатывай и лечись. Готовить сегодня и впредь буду я.

— Что? — я вскинула на него взгляд, накрыв рану тканью. — Думаешь, ты больше моего умеешь?

Марэк дерзко усмехнулся:

— Поверь, воспитанники полковника Смуфта умеют все. Его уроки насмерть муштрой и нарядами вбиты. Никакая потеря памяти не справилась. — Парень выразительно постучал себя по виску.

Скептически подняв брови, я хмыкнула. И оставила его на растерзание кухонной утвари и ингредиентов будущего обеда. Бросила в заключение:

— Зови, если что.

Странно, но повар из Марэка дэ Онтерго вышел действительно замечательный. Намного лучше, чем студент и подопечный. Мы молча ели рагу, сделавшее бы честь любой профессиональной кухарке, и я все раздумывала: какими бы словами выразить свое восхищение и признательность? Не перегнуть бы, да и не хотелось видеть хамоватую и самодовольную улыбку парня. Наконец нашлась:

— Для герцогского сына весьма неплохо.

Онтэрго моментально помрачнел. От добродушно настроенного сотрапезника не осталось ничего, красивое лицо исказила злость.

— Я их совершенно не помню. Ни мать, ни отца. Словно чужие люди, — процедил он, а затем, со звяканьем бросив приборы, встал из-за стола.

— Думаю, ты способна помыть посуду и не утонуть, — едко резюмировал, уходя.

Я в расстройстве закусила губу. Вот же дарх треклятый! Хотела сказать спасибо, а прошлась по больному.

***

Подобные стычки и вспышки ярости у Онтэрго происходили всю последующую неделю. Ежедневно. По несколько раз в день.

Недовольство и бешенство Марэка могло вызвать как нечто глобальное, вроде всегда запертой и заклятой на крови входной двери («Я не дархов пленник, не безумец! Мне опостылели четыре стены, я хочу выйти!» — орал он, пытаясь сломать ее), так и совершенно пустяковые фразы, детали, действия, заставлявшие парня осознать, что какие-то моменты и пласты собственной жизни он просто не помнит.

Я понимала, что все катится дракону под хвост, и, если не уравновесить моего подопечного, не заставить его контролировать себя, он не только не вернется в строй и к привычному образу жизни, не возобновит магическую подготовку (что для недавно проявленного грозит выжиганием дара), но и здоровым не будет. А следовательно, высокопоставленный папочка засудит и меня, и Домара Бия и протопчется по нашим судьбам так, что ничего не останется.

Артефактов, способных помочь эмоционально нестабильным, существовало множество. Поворочавшись бессонной ночью (как раз после того вечера, когда Марэк вспылил из-за эпитета «герцогский сын»), я вспомнила шестьдесят восемь таковых и мысленно создала еще пять, основанных на сопряжении противоположных полей элементов. Но беда в том, что все они не подействуют, ведь в основе их работы тесная связь с силой владельца. А пока на Марэке браслеты-ограничители, магия для него под запретом. Избавится же он от блокираторов только тогда, когда научится контролировать себя.

Колоссальное невезение!

Были еще травы, конечно. Но чтобы обуздать столь буйный нрав, Онтэрго придется пить настои в огромном количестве.

Лично мне отвлечься, сосредоточиться и переключиться всегда помогали работа в лаборатории, исследования, изучение монографий других магистров. Знание — сила, незнание — счастье…

Поэтому на следующий день перед Онтэрго легла стопка книг и учебников. Тот мгновенно потемнел лицом, символы шии-ка на браслетах блеснули, отразив вспышку огненной магии.

Предсказуемо последовало витиеватое ругательство.

— Следи за языком, — холодным тоном отрезала я, подбоченясь. — В этом доме есть правила, и ты будешь им следовать.

— Спешу и падаю, — огрызнулся Марэк. — Я не стану зарываться в литературу, я не умственно отсталый.

— Сомневаюсь, — приподняла бровь я.

Пару мгновений мы сверлили друг друга взглядами, непримиримыми, жесткими.

— Если будешь хорошим мальчиком и осилишь это за короткий срок, отпущу на прогулку, — пошла на уступку я.

Глаза подопечного удовлетворенно вспыхнули, лицо разгладилось.

— Идет.

Ну вот. Снискавший популярность педагогический метод кнута и пряника сработал и в этом случае.

Что ж, видимо, я недооценила усидчивость Марэка. Или же его желание хотя бы на время покинуть свою импровизированную клетку.