Безобразная Эльза

– Пф-ф! Как и любая редкая вещь! – парировала змея, а заметив меня в дверях, нахохлилась и погрозила костлявым пальцем. – Смотри у меня, медведик, попробуй только обидеть мою нежную куколку!

– Да Жека её обожает, он ради неё горы свернёт! – взревел Геныч. – Перед Вами многофункциональный идеальный мужик! Он вообще всё может!

– А ты? – на ярко красных губах зазмеилась усмешка.

– А я – всё остальное!

– Геныч, закругляйся уже с митингом, я такси вызвал, – вклиниваюсь в их пьяный диалог. – Спасибо Вам, Инесса Германовна, за гостеприимство и особенно за Эллу. У меня к Вам только одна просьба – пожалуйста, не курите в её присутствии.

Змеиные глазки сузились, ноздри раздулись… Но центнер обаяния и опыта в дипломатических переговорах и тут подстраховал:

– Вот! А я что говорил?! Забота о любимой женщине прежде всего! Кстати, это и Вас касается, моя гулюшка. Вы же знаете, что даже капля никотина убивает лошадь?! А для такой красивой и хрупкой леди, думаете, никакого вреда? Ошибаетесь!..

– Захлопнись, бегемот сердобольный! – рявкнула хрупкая леди. – Иди в конюшне читай свои лекции.

Она повернулась к своему грустному греку.

– Жоржик, как они все меня зае*али! Один ты меня понимаешь. Пойдём, проводим нашу птичку перелётную и я для тебя станцую на пилоне… – она потрясла левой кистью руки. – Рука, правда, ещё, как деревянная… Палка-чесалка какая-то. Но ты ведь меня подстраху-уешь, милый?

106

Я глубоко вдыхаю прохладный воздух и запрокидываю голову – небо уже темнеет!

– Ну что, домой? – прижимаю к себе Эллу в её лёгком пальтишке.

Вид у моей девочки совершенно измученный, но счастливый. Надо, чтобы она отдохнула и успокоилась перед знакомством с родителями. Наверное, сперва стоит с её семьёй встретиться, типа руки попросить… Тем более там блудный папа нашёлся. Надеюсь, не упырь злобный. Ну а потом и моих в известность поставить. Надо Натаху привлечь, чтобы матушку подготовила.

– Домой? – вторит моя Элла тихим эхом. – Даже не верится…

– Привыкай, малыш. Мы едем к нам домой.

– Мне кажется, что я сплю, – шепчет и крутит кольцо на пальчике, убеждаясь, что оно материальное. – Жень, ты никуда больше не уедешь?

– От тебя – ни за что! А вот вместе… Кстати, хотел сюрприз тебе сделать, но твой сюрприз оказался не в пример круче!

– Женька, говори быстро, меня же сейчас разорвёт от любопытства!

– Эге-гей, голуби мои! – из подъезда вывалился шумный и весёлый Геныч. – Всё, погода в этом доме налажена! Ну что, други, поели, попили… пора и честь терять! Эллочка, ягодка моя, береги Жеку! И я тебя умоляю, не запрещай нам быть иногда вместе! Я за этот месяц уже второго от сердца отрываю. Максимушку просватали, а теперь вот Жеку… Я уже даже к Кирюхе на скалодром напросился. Сейчас наш принц Несмеян раны залижет и будем его счастье устраивать…

Смотреть на Геныча невыносимо – улыбается от уха до уха, а в глазах пьяные слёзы. Элла закусывает губы и всхлипывает. Я сам с трудом сдерживаюсь, обнимаю друга за шею:

– Хорош причитать, брат. Ты что, прощаешься? Мы тебя ещё, может, раньше Кирыча женим.

– Не делайте мне смешно, Евгений! Не родилась ещё… – Геныч резко осёкся от чрезмерного давления на шею и опомнился. – Так вот, я обязан сперва всех братанов пристроить в надёжные руки и всё проконтролировать. Потому как настоящий лидер должен быть всегда позади. Это я вам как пастух с большим стажем говорю. Так, ладно, где там наш извозчик потерялся? «Мурзика»-то моего тут не уведут? А то я ж волнуюсь…

***

Уже в такси Геныч громко и эмоционально декламирует Есенина:

– «Пой же, пой. На проклятой гитаре

Пальцы пляшут твои в полукруг.

Захлебнуться бы в этом угаре,

Мой последний, единственный друг…» – Геныч прерывается, чтобы поучить таксиста управлять транспортным средством и, прикрыв глаза, снова уходит в поэзию…

По гладковыбритой щеке ползёт скупая мужская слеза…

– «Пой же, пой! В роковом размахе

Этих рук роковая беда.

Только знаешь, пошли их на х*й…

Не умру я, мой друг, никогда!» 

Водила тормозит у моего дома и досадливо кривится, видя, что смирные пассажиры покидают салон без главного горлопана.

Ну, извини, шеф!

Геныч высовывает голову из приоткрытого окна и выкрикивает прощальное напутствие:

– Даню мне берегите!

О! Даня, бля!.. Как же я забыл?!

– Это ещё кто? – поворачиваюсь к Генычу, а Элла почему-то хихикает в ладонь.

– О как! И этому человеку, Эллочка, ты отдала самое дорогое! – укоризненно вещает Геныч. – А как тебе, Жек, такой вариант – Ланевский Даниил Евгеньевич? Вам это имя, батенька, ни о чём не говорит?

107

Три дня спустя