Безответственность — определяющий принцип неолиберальной системы. Диалог 1999 года (без илл.)

Бурдьё. Увы, речь идет не просто о том, чтобы противоречить господствующему мнению, рядящемуся в одежды общепризнанной мудрости. Чтобы при этом добиться успеха, нужно уметь распространять критические взгляды, сделать их доступными для общества. Мы сейчас с вами беседуем с надеждой быть услышанными за пределами узкого круга интеллектуалов. Я бы охотно взломал стену молчания, это не просто стена денег. Телевидение играет двоякую роль: это инструмент, который позволяет нам говорить и в то же время принуждает нашего брата к молчанию. Мы непрерывно подвергаемся атакам господствующего мнения. Журналисты в своем громадном большинстве, зачастую непроизвольно, являются соучастниками утверждения господствующих взглядов, и это единодушие едва ли возможно сломать. Во Франции, если не иметь в виду некоторых высокоавторитетных персон, очень трудно выступить перед общественностью. Разорвать этот порочный круг могут лишь посвящённые, но, увы, обычно они посвящены именно потому, что довольны и молчаливы, и остаются такими. Только некоторые используют свой символический капитал, чтобы говорить, в том числе и за тех, кто лишен слова.

Грасс. <…>У телевидения, как и у всех крупных институтов, есть свое собственное суеверие — рейтинг передач, квота включений, чьему диктату оно подчиняется. Поэтому такие разговоры, как наш, едва ли покажут по ведущим каналам, скорее они появятся на АРТЕ[7]. Даже эту дискуссию сперва отверг «Норддойчер рундфунк», пока «Радио Бремен», ушлое, как многие маленькие СМИ, не вмешалось и не свело нас за столом у меня в квартире. Публичные дискуссии пятидесятых и шестидесятых уступили место ток-шоу.

Я никогда не принимаю участия в ток-шоу. Я считаю такую форму передачи неприемлемой, поскольку она ничего не дает. В этой болтовне верх одерживает тот, кто дольше всех говорит или самым грубым образом игнорирует других. Как правило, из этого ничего не получается также потому, что ведущий прерывает беседу именно тогда, когда она становится интересной или более острой.

Мы оба обращаемся к традиции, которая берет начало из средних веков, — к диспуту. Две личности с взаимодополняющим опытом, два различных мнения — из этого, если приложить старание, может кое-что выйти. Возможно, этому молоху — телевидению — все же стоило бы порекомендовать порой обращаться к такой испытанной, позволяющей обострить тему форме диалога, как диспут.

Бурдьё. Согласен. К сожалению, требуется совпадение особых обстоятельств, чтобы производители идей — писатели, деятели искусства, исследователи — снова овладели своими средствами производства. Я совершенно сознательно выражаюсь на несколько архаичном языке марксизма. Парадоксальным образом люди, имеющие дело со словом, не обладают никаким контролем над средствами производства и путями распространения своей продукции; они должны уединяться в своих нишах, искать обходные пути. Наш разговор могут показать только в 11 вечера по предназначенному для интеллектуалов телеканалу вещания на ограниченную аудиторию. Если бы мы попытались сказать на большом публичном канале то, что говорим сейчас, нас, как вы верно заметили, немедленно прервал бы, фактически отцензурировал ведущий.

Грасс. Но не будем жаловаться. Мы всегда были в меньшинстве. И если всматриваешься в исторические процессы, то удивляешься, сколь многого можно достигнуть, будучи в меньшинстве. Конечно, нужно разработать соответствующую тактику, чтобы быть услышанным. Я, например, как гражданин вынужден нарушать главное правило писателя: никогда не повторяться. В политике нужно, почти как попугаю, повторять какой-то оправдавший себя тезис, что утомительно, поскольку все время слышишь эхо собственного голоса. Но, очевидно, только так можно найти слушателей в этом многоголосном мире.

Бурдьё. Что меня восхищает в ваших произведениях, например, в «Моём столетии», так это поиск выразительных средств, с помощью которых можно передать критическое послание широкой публике. <...> Я думаю, однако, что сегодняшние обстоятельства сильно отличаются от тех, которые имели место в эпоху Просвещения. Средством коммуникации, оружием против обскурантизма тогда была «Энциклопедия». Ныне мы должны бороться с совершенно новыми проявлениями обскурантизма.

Грасс. И опять-таки будучи в меньшинстве.