Безрассудная Джилл. Несокрушимый Арчи. Любовь со взломом

— Гав, гав, гав! — откликнулся неожиданно вернувшийся пес, возобновляя спор с того самого момента, когда тот прервался.

Действие его лая на собеседника оказалось роковым. Птица с тонкой душевной организацией напрочь утратила выдержку, свойственную аристократам и попугаям высших разрядов. Нервы Билла дрогнули, а в таких случаях он всегда пускал в дело клюв.

Генри отскочил с воплем. Надо сказать, что бедняга заслуживал сочувствия — он никому не желал зла.

— С тебя полпинты, — хмыкнул Эрб, никогда не упускавший из вида вопросов бизнеса.

Суета сменилась затишьем. Пес с ворчанием удалился и наблюдал за событиями с обочины тротуара. Выигравший спор Эрб вновь погрузился в молчание. Генри посасывал укушенный палец. Попугай, храбро сразившись с враждебным миром и показав, кто чего стоит, беспечно посвистывал.

Вынув изо рта палец, Генри обернулся.

— Одолжи-ка мне свою палку, Эрб! — с угрозой выдавил он.

Тот молча протянул свою неразлучную и увесистую спутницу, и Генри, совершенно не походя уже на добродушного гуляку, стал яростно тыкать палкой меж прутьев ограды. Попугай Билл оглушительно завопил, взывая о помощи и в панике мечтая лишь снова очутиться в своей уютной клетке. А Фредди Рук, поворачивая за угол вместе с Джилл, застыл как вкопанный и побледнел.

— Господи! — выдохнул он.

2

Выполняя обещание, данное накануне Дереку, Фредди сразу же после завтрака связался по телефону с Джилл и договорился увидеться днем на Овингтон-сквер. Явившись, он застал Джилл с телеграммой в руке. Дядя Кристофер вволю надышался морским воздухом в Брайтоне и возвращался дневным поездом, и Джилл предложила Фредди проводить ее на вокзал Виктория, чтобы встретить дядю и помочь доставить домой.

Фредди, который рассчитывал на доверительную беседу тет-а-тет заодно с лекцией о вреде безрассудства, поупирался, но в конце концов уступил. На вокзал они отправились пешком через Добени-стрит и свернули за угол как раз после жестокого нападения на ни в чем не повинного Генри. Полное смертельного ужаса верещание попугая Билла заставило их замереть на месте.

— Что это?! — вскрикнула Джилл.

— Похоже на убийство!

— Не может быть!

— Не знаю, не знаю. В таких кварталах то и дело кого-то убивают.

Разглядев впереди двоих мужчин, они слегка успокоились. Держаться рядом с убийством так невозмутимо, как Эрб, не смог бы никто.

— Да это же птица!

— Ну да, старый добрый попугай. Видишь? Вон там, за оградой.

Ярость накатила на Джилл огненным жаром. Каковы бы ни были ее недостатки, — а описанные события уже показали, что наша героиня далека от совершенства, — но одно превосходное качество у нее имелось — любовь к животным и жгучая ненависть к тем, кто их обижает. По меньшей мере трое ломовых извозчиков в Лондоне до сих пор не могли забыть, что она им наговорила по поводу жестокого обращения с покорными клячами.

С узко-зоологической точки зрения, попугай Билл не был животным, но не для Джилл, и она тут же рванулась по Добени-стрит на выручку. Фредди уныло трусил следом, придерживая шляпу рукой в изящной перчатке и с горечью осознавая свой не слишком достойный вид, несмотря на щегольской наряд с белыми гетрами и прочими модными атрибутами. Однако Джилл выдала такой спринт, что о достоинстве думать не приходилось.

Прибыв на поле битвы, она окинула Генри испепеляющим взором. Мы видели Генри в спокойные минуты, знаем его как доброго малого и понимаем, что первым начал не он. Если есть в нас дух справедливости, мы просто обязаны встать на сторону Генри. В истории с Биллом он безусловно прав. Дружба, предложенная им от всего сердца, оказалась грубо отвергнута, он был коварно укушен за палец, а вдобавок проиграл Эрбу полпинты пива!

Как беспристрастные судьи, мы могли бы лишь пожелать Генри удачи и оставить в покое, но Джилл, не заставшая начальных стадий происшествия, рассудила совсем иначе. Для нее Генри предстал отъявленным мерзавцем, который тычет палкой в беззащитную птичку.

Девушка обернулась к запыхавшемуся Фредди, чьи мысли были об одном: почему, черт возьми, из шести миллионов лондонцев это приключилось именно с ним?

— Фредди, останови его!

— В смысле? Да я, знаешь ли… Что?

— Ты разве не видишь? Он делает больно несчастной птичке! Заставь его прекратить!.. Негодяй! — бросила она в сторону Генри, за которого у нас просто сердце кровью обливается, — когда тот снова ткнул палкой в обидчика.

Фредди нехотя шагнул вперед и похлопал Генри по плечу. Глубокое убеждение в том, что подобные разговоры начинают не иначе, как похлопав по плечу, молодой человек искренне разделял.

— Послушай-ка, знаешь ли… так нельзя, видишь ли! — произнес Фредди.

Генри обернул к нему побагровевшее лицо.

— А ты кто такой?

Неожиданная атака с тыла вдобавок ко всем неприятностям совсем подорвала его самообладание.

— Ну… — замялся Фредди. Пожалуй, глупо предлагать свою визитную карточку, подумал он. — Э-э… В общем, моя фамилия Рук…

— А кто, — перебил Генри, — просил тебя совать сюда твою дурацкую рожу?

— Ну, если вы так ставите вопрос…