Безрассудная Джилл. Несокрушимый Арчи. Любовь со взломом

Штырь поглядывал на него поверх стакана с тревожной растерянностью. До сей поры рыжеголовый субъект был более чем доволен своими методами, но суровая критика начала подтачивать его уверенность. Он наслышался легенд о мастерах его ремесла, которые пользовались всякими жуткими приспособлениями вроде упомянутых Джимми; о громилах, поддерживающих дружескую близость, переходящую в нахальную фамильярность, со всякими чудесами науки, о медвежатниках, которым самые последние изобретения были столь же привычны, как ему его верная фомка. Неужто перед ним один из этой банды избранных? Джимми начал представать перед ним в ином свете.

– Штырь! – сказал Джимми.

– А?

– Ты обладаешь глубокими познаниями в химии, физике…

– Чего-чего, босс?

– …токсикологии…

– Да ну ее!

– …электричестве и микроскопии?

– Девять, десять. Все. Я в нокауте.

Джимми скорбно покачал головой.

– Брось домушничать, – сказал он. – Это не по твоей части. Лучше займись куроводством.

Полностью раздавленный, Штырь крутил стакан.

– А я, – сказал Джимми небрежно, – подумываю взломать один домик нынче ночью.

– И-ех! – воскликнул Штырь, окончательно утвердившись в своих подозрениях. – Дык я знал, что вы самый что ни на есть. И все про дело знаете. Я так сразу и подумал.

– Я бы хотел послушать, – шутливо сказал Джимми, словно пытаясь разговорить сметливого ребенка, – как бы ты взялся за особнячок в пригороде. Моя работа на том берегу Атлантики была помасштабнее.

– На том берегу?

– Я чаще всего действовал в Лондоне, – продолжал Джимми. – Прекрасный город Лондон. Для умелых рук возможностей хоть отбавляй. Ты слышал про взлом нового Азиатского банка на Ломбард-стрит?

– Нет, босс, – прошептал Штырь. – Так это вы?

– Полиция была бы рада получить ответ на этот вопрос, – сказал Джимми скромно. – Может, ты ничего не слышал про исчезновение бриллиантов герцогини Неимей?

– И это тоже…

– Вор, – сказал Джимми, сощелкивая пылинку с рукава, – как было установлено, воспользовался кислородно-ацетиленовой горелкой.

Восторженный выдох Штыря был единственным звуком, нарушившим тишину. Сквозь дымовую завесу можно было видеть, как его глаза медленно всползают на лоб.

– Так об этом особнячке, – сказал Джимми. – Меня в нашей профессии интересует все, даже примитивнейшие ее детали. Ну-ка скажи мне, если ты наметишь забраться в особнячок, какое время ночи ты выберешь?

– Я всегда думал, либо попозднее, как вот сейчас, либо когда они там сидят и ужинают, – почтительно ответил Штырь.

Джимми чуть-чуть снисходительно улыбнулся и кивнул.

– Ну и как бы ты приступил к делу?

– Я бы пошастал туда-сюда проверить, нет ли открытого окна, – робко сказал Штырь.

– А если нет?

– Я бы влез на крышу крыльца, а оттуда – в какую ни на есть спальню, – сказал Штырь, почти краснея от смущения. Он чувствовал себя мальчишкой, который читает свой первый поэтический опус именитому критику. Что подумает этот мэтр среди взломщиков, этот мастер – виртуоз кислородно-ацетиленовых горелок, этот эксперт в токсикологии, микроскопии и физике о его желторотых признаниях?

– Как ты проникнешь в спальню?

Штырь повесил нос.

– Взломаю задвижку фомкой, – прошептал он пристыженно.

– Взломаешь задвижку фомкой?

– Я по-другому не умею, – взмолился Штырь.

Эксперт промолчал. Он, видимо, о чем-то размышлял. Штырь смиренно ждал, следя за его лицом.

– А вы бы как, босс? – Наконец он робко осмелился подать голос.

– А?

– Как вы бы это обтяпали?

– Ну, я бы не сказал, – милостиво ответил мэтр, – что в подобном случае твой метод так уж плох. Грубовато, конечно, но с некоторыми поправками он сойдет.

– И-ех, босс! Правда? – переспросил пораженный ученик.

– Сойдет, – сказал мэтр, задумчиво сдвинув брови. – Да, вполне сойдет, вполне.

Штырь испустил глубокий вздох радости и изумления. Чтобы его методы заслужили одобрение такого ума!

– И-ех! – прошептал он. Что прозвучало, как «я – Наполеон!».

Глава 6. Наглядная демонстрация

Холодный рассудок может не одобрять пари, но, бесспорно, есть нечто жизнерадостное и обаятельное в складе ума, спешащего при малейшем предлоге заключать их, какая-то бесшабашность эпохи Регентства. Нынче этот веселый дух словно бы покинул Англию. Когда мистер Ллойд-Джордж стал премьер-министром Великобритании, никто сосредоточенно не гонял зубочисткой горошины по Стрэнду. Когда мистер Ллойд-Джордж будет низложен, крайне маловероятно, что какой-нибудь британец разрешит своему подбородку оставаться небритым, пока его любимая партия не вернется к власти. И пари теперь обрело приют в Соединенных Штатах. Некоторые умы имеют обыкновение бросаться в пари с бесстрашием воина, первым врывающимся в пролом, а заключив его, они относятся к нему со священным трепетом. Некоторые мужчины так и не изживают в себе школьника с его вечной подначкой – «а тебе слабо!».