Безрассудная страсть

Стивен с тоской взглянул на очередную тарелку, поставленную перед ним. Это было лишь четвертое из намеченных на сегодня двенадцати блюд.

А его интересовало только одно обсуждение, только одно решение.

Он признался Джулии, что любит ее. До сегодняшнего вечера он даже не подозревал, насколько глубоко его чувство к ней. Он очень испугался за нее в парке и понял – там и тогда, – что не сможет в будущем наслаждаться жизнью без нее. С дипломатической точки зрения его спонтанное и невнятное признание – не говоря уже о поцелуе – было не самым разумным планом кампании.

Он поерзал на стуле.

– Красивые стулья, но резьба врезается в спину, – сказала сидевшая рядом с ним супруга итальянского барона, заметив его движение.

Стивен улыбнулся и кивнул.

Быть может, он шокировал ее, действуя слишком напористо? Джулию, конечно, а не итальянскую баронессу. Наверное, не следовало спешить посылать ей цветы, писать стихи.

Он положил в рот кусочек телятины в винном соусе. Майор никогда еще не посылал леди цветы. Один или два раза он покупал лилии на похороны, и этим его опыт с флористикой ограничивался. И еще Стивен никогда и ни при каких обстоятельствах не писал стихов. Проекты договоров – да, поэтические произведения – нет.

– Князь Меттерних хорошо говорит, – задумчиво проговорила баронесса. – Обычно я нахожу политические дебаты скучными, но он умеет сделать их интересными. К тому же я слышала, что он пишет стихи прекрасной графине Саган. – Она потянулась к его уху и сообщила громким шепотом: – Говорят, он ухаживает за ней, хочет видеть своей любовницей.

– А как она относится к такой перспективе? – спросил Стивен.

Баронесса вздохнула.

– Кажется, она невосприимчива ни к его чарам, ни к красивым словам.

Стивен почувствовал, как его сердце упало. А дама подалась к нему еще ближе.

– Насколько я понимаю, она боится, что ему нужно от нее только одно, и когда он получит желаемое… – Баронесса выразительно пожала плечами, а Стивен ощутил нервную дрожь.

Что могла подумать Джулия? Он должен был выразиться более определенно. Она же не могла знать, что у него на уме: брак или другая форма отношений. Он проглотил мясо, не разжевав, закашлялся и схватил бокал с вином, чтобы запить. Баронесса услужливо постучала ему по спине.

А чего он хотел от Джулии? Он хотел целовать ее. Все остальное было таким же туманным и путаным, как политика на конгрессе.

– Мне это совершенно не нравится! – вскричал прусский министр, для большей убедительности вскочив на ноги.

Все взгляды устремились на него.

А Джулии понравилось, как он ее целовал?

– Да, еще, пожалуйста, – сказала баронесса, и Стивен, вернувшись к действительности, увидел, что лакей наполняет ее бокал яркой рубиновой жидкостью.

Джулия не противилась поцелую. Стивен почувствовал желание, отчетливо понимая, что возбуждение в гостиной австрийского посла – явление, мягко говоря, неуместное. Он улыбнулся, удивляясь собственной глупости, и баронесса улыбнулась в ответ. Желание моментально исчезло.

Когда принесли новое блюдо – цыпленка, хотя это могла быть и более экзотическая птица, например фазан, в соусе из ежевики, – Стивен понял, что не может дождаться встречи с Джулией. Он должен увидеть ее сегодня же вечером. В дипломатии иногда бывает целесообразно представить свое видение проблемы и ждать реакции. Дипломат должен быть терпеливым. Он нахмурился. Дипломат также должен быть готов к плохим новостям и встретить их хладнокровно.

– Терпение – самая утомительная добродетель, не правда ли, милорд? – спросила баронесса, заметив, что лакеи несут следующую перемену блюд.

– Вы не любите фасоль, баронесса? – вежливо спросил Стивен, идентифицировав овощи под толстым слоем соуса.

– Люблю, но я хочу десерт, а до него еще очень далеко.

– Еще четыре… нет, пожалуй, шесть блюд, – усмехнулся Стивен.

– Невозможно! – закатила она глаза.

Стивен был с ней полностью согласен. Он ел, не ощущая вкуса блюд, поддерживал светский разговор, не понимая смысла, и ждал, когда можно будет уйти к Джулии.

Глава 25

Остаток вечера превратился в одно расплывчатое смазанное пятно. Наконец измученная Джулия оказалась в экипаже, который вез ее домой. День оказался в высшей степени богатым событиями. Она подстрелила человека в парке, целовалась со Стивеном Айвзом и, наконец, стала свидетельницей и в некоторой степени участницей шантажа французами всего британского посольства, от лорда Каслри и герцога Веллингтона до Стивена и ее самой.

Ей хотелось выглянуть из окошка экипажа. Возможно, она увидит полную луну, или пролетающую комету, или какой-нибудь другой знак приближающейся катастрофы.